Олег перевел взгляд с левой верхней четвертинки окна на правую нижнюю. В словах это могло бы означать — ох, и кретин. Но возможность управлять хотя бы взглядом наполнила Олега надеждой. Пока сознание Дю Марте было увлечено самовосхвалением, его бессознательные движения — в том числе и взгляд — оказались в распоряжении Олега. Оставалось лишь научиться ими пользоваться, пользоваться тонко и незаметно. И Олег начал учиться, потому что больше заняться было поистине нечем.
Дверь в келью с мягким скрежетом открылась. Два монаха пригласили Дю Марте следовать за собой и повели его знакомыми коридорами. Дю Марте успокаивал себя мыслями о мудрости мессира и готовился к почетной смерти.
— Дю Марте, мессир, — доложил шедший первым монах.
Дю Марте вошел в знакомый кабинет. За последние часы в нем ничего не изменилось. Даже Игнар стоял на том же самом месте, что и в прошлый раз.
— Я вижу, ты многое понял, сын мой, — сказал Игнар тихим, вкрадчивым голосом. — Я слушаю тебя, говори!
Надо рассказать ему все как есть, подумал Дю Марте. С чего начать? С самого начала. Олег отметил, что эти мысли звучали в сознании Дю Марте иначе, чем предыдущие; они были куда более четкими и возникали отдельными словами, в то время как раньше слова наползали одно на другое, следуя непрерывным потоком. Такая разница показалась Олегу забавной, и он выразил свои эмоции, переведя взгляд на стоящий у стола канделябр и слегка прищурив глаза.
— Я — личный посланник эмнезира Коре, — выпалил Дю Марте, начиная с самого начала. — Я был послан, чтобы сообщить Церену о том, что принц Пауль скрывается в Дэчелоре, и что его отец умрет в ближайшие два месяца.
— Я знаю об этом, — кивнул Игнар, — продолжай.
— Но моей главной целью, — воскликнул Дю Марте, делая шаг вперед и заглядывая мессиру в глаза, — было совсем другое! Я ехал в Дагсбург, чтобы приказать Церену вплотную заняться орденом Молчаливых!
— Чем же заинтересовал эмнезира наш скромный орден? — смиренно спросил Игнар.
— Эмнезир не объясняет приказов, — ответил Дю Марте.
Но я же помню, как он давал поручение! Надо рассказать, как было! Мы встретились в его тайном кабинете, и он приказал… Странно, я не помню подробностей…
— Эмнезир ничего не говорил о причинах, — опустив глаза, продолжил Дю Марте. — Но когда я прибыл в Дагсбург, такие причины нашлись!
— Продолжай, — кивнул Игнар. — Ты можешь говорить не спеша, у нас достаточно времени, ибо дела наши праведны.
— У Церена есть советник, брат Арнольд, человек дьявольского ума! — продолжил свой рассказ Дю Марте. — Еще два года назад он заподозрил орден в тайном пособничестве принцу. Поскольку орден никогда не считался могущественным, брат Арнольд предложил Церену проверить, на что способны Молчаливые — заслать шпионов с заданием, могущим серьезно повредить ордену. Шпионы были посланы дважды, прошлой весной и этим летом; обе миссии потерпели неудачу…
Так это были проверки, с удивлением подумал Дю Марте. Олег слегка сдвинул брови — странно, что Дю Марте удивился тому, о чем прекрасно знал раньше.
Олег слегка сдвинул брови — странно, что Дю Марте удивился тому, о чем прекрасно знал раньше. Да, конечно, я же об этом и рассказываю, сообразил и сам Дю Марте.
— Получив сообщения о провале шпионов, брат Арнольд сделал вывод, что орден обладает огромным могуществом, и доложил об этом Церену. Церен написал подробное донесение эмнезиру; скорее всего, оно уже отправлено с надежным гонцом. В донесении Церен прямо указывает, что орден угрожает самому существованию Церкви!
Прошло уже более суток, подумал Дю Марте. Я не знаю, какими путями отправлены письма; гонцов дублируют голуби. Перехватить донесение можно, только если оно еще не отправлено. Это возможно, я приказал начать переговоры. Церен мог отложить отсылку до первых результатов.
— Мессир! — воскликнул Дю Марте, вновь сбиваясь на скороговорку. — Я приказал Церену встретиться с Гофором! Он должен предложить союз! Это еще одна ловушка, но если он просил о встрече, донесение еще не отослано! Он предлагал переговоры?
Ах вот оно что, подумал Дю Марте; эта мысль мелькнула на самой периферии его сознания, Олег наверняка пропустил бы ее, будь ему на что отвлекаться. У Олега возникло смутное подозрение, что сам Дю Марте не слышит собственных мыслей. Эти мысли — точнее, фразы внутренней речи, — возникали как-то не так, невпопад, в диссонанс с мысленными картинками и телесными ощущениями. Они произносились в другом темпе, чем фразы самого Дю Марте, словно он думал их по чужой подсказке. Олег заинтересовался различием двух потоков мышления; теперь, когда его самого не ограничивал привычный внутренний диалог, он открывал все новые способы манипулировать собственным восприятием — слышать на выбор голос Гофора или его эхо в сознании Дю Марте, приглушать или, наоборот, подхлестывать владевшее Дю Марте возбуждение, пропускать мимо ушей то один, то другой поток мыслей. Занятие это оказалось настолько интересным, что Олег чуть не прослушал ответ Игнара.
— Церен передал нам просьбу об аудиенции, — кивнул мессир. — Никто из обращающихся к ордену не получает отказа. Аудиенция назначена на послезавтра. Ты полагаешь, что Церен будет медлить с отсылкой донесения?