Все это время Лари, присев на колено у колеса и положив карабин на массивный бампер, держала арочный проем под прицелом, готовая открыть огонь по первому, кто там появится. Но сюда никто не шел, зато с того двора доносилась отчаянная винтовочная трескотня, и даже раза три грохнули «фаусты». Шла война с пулеметом в каземате, у которого нас давно не было. Что значит неожиданно и кстати выступить с сольным номером! На пулемете в смысле.
Гномы лихо покатили небольшую пушку к воротам, ухватив ее за станины. Затолкали в арку, застопорили рессоры, дружно нажав на рычаги, раздвинули станины. Орри присел к прицелу, плавно вращая рукоятку. Балин, не дожидаясь команды, загнал снаряд, с чавканьем закрыв поворотом рукоятки поршневой затвор. Эк они слаженно — прямо расчет.
В замковом дворе что-то поняли, снова послышались крики и команды, несколько пуль звонко ударили в щит пушки, но было уже поздно. Орудие выбросило сноп огня, родило облако дыма, а гномы разом подскочили и заревели хором, подпрыгивая и размахивая руками. А где-то вдали грохнуло взрывом, полыхнуло Силой, послышался звон, словно нечто железное и очень тяжелое упало на камень. А они уже волокли пушку за станины обратно во двор, освобождая проезд. А я с водительского места полез в кузов, освобождая место за баранкой Орри, уже натягивающему на бегу свои любимые шоферские очки.
— Прям засовы сбили, они все завалились, — возрадовался он. — Только толкнуть теперь!
— Пулемет давай! — крикнул я ему, когда гном подбежал к машине.
Через секунды сумка с дисками висела у меня на животе, а я пристраивал «дегтяря» на некую рогульку с зажимами и на шарнире, которая заменяла здесь универсальную турель. Балин со своим пузатым «льюисом» плюхнулся справа от водителя, установив самоварную трубу пулемета на сошки, Лари в одно касание метнулась в кузов, пристроившись на колене за скамейкой и уложив карабин на спинку, а прямо за ней устроилась Маша, которая и скомандовала:
— Вперед! Я готова!
— Не сразу, а как из арки покажемся! — крикнул я в ответ, а Орри врубил первую передачу.
Мотор «газона» взревел, задранная вверх труба выбросила облако вонючего дыма, зубастые бронетранспортерные покрышки с хрустом вцепились в гальку, которой был посыпан двор у стоянки, и машина, решительно разгоняясь, покатила в арку. Маскироваться было уже поздно, поэтому я с большим удовольствием влепил по короткой очереди в радиаторы оставшейся на стоянке техники. Надо было раньше моторы раздолбить, да не успел — все в спешке, все в спешке.
Рев мотора ударил в арке по ушам, и, когда защитная решетка перед покатым капотом «газона» оказалась в замковом дворе, Маша сделала жест рукой, словно отгоняя муху, летавшую над ней.
И нас накрыл прозрачный, искрящийся местами купол.
Ударили в нас со всех сторон — со стен, из-за углов, из окон, с боя и казематов Башни сеньора, с надвратного барбикана [83] — откуда угодно. Купол завыл под клевками пуль, расцвел яркими вспышками, как фейерверк, но ни одна пуля нас не задела. Ну и мы не стреляли, потому как щит двусторонний, можно и рикошетом получить.
Машина лихо проскочила через просторный, мощенный каменными плитами двор, притормозила у ворот, прогрохотав колесами по валяющимся на земле железякам, бывшим раньше воротными запорами, уперлась могучим бампером с лебедкой в створки, как раз посредине, взревела… и створки со скрипом и стоном разошлись в стороны, щит мигнул и погас, тяжко вздохнула Маша, а мы, обдирая краску с бортов, протиснулись наружу и, наддав, рванули прочь из замка.
На второй шит у Маши сил не хватило уже — единственное, что она сделала, это бросила на башню темный комок «Болотного тумана», того самого, чем она прикрывала нас с Лари от буйствующей ракшасы. Там словно беззвучный взрыв раздался, башня скрылась с боя и до подошвы в мутном, сером облаке, а наша волшебница просто завалилась назад, подхваченная демонессой. Из носа у нее потекла тонкая струйка крови, которую Лари заботливо стерла непонятно откуда взявшимся у нее в руке носовым платком.
Я же, прижав приклад пулемета к плечу, старался удерживать в прицеле крепостные ворота. И не зря — через минуту оттуда вылетели два «виллиса», которые резво рванули в погоню за нами. В каждом тоже стояло по пулеметчику за турелью, и они сразу же открыли огонь. Пусть неточно: дорога-то ухабистая, — и у нас над головой засвистели воробьями пули. Ударила спарка пулеметов с башни, но наугад — и чуть не угодила по своим. Задняя машина даже вынуждена была так шарахнуться от очереди, что встала на два колеса и едва не перевернулась.
Слева замельтешили бревна деревенского частокола, немолодой бородатый караульный бросился с вышки вниз, выронив свою одностволку. Какая-то лошадь, впряженная в телегу, с отчаянным ржанием понеслась от нас, гора пустых корзин посыпалась на дорогу. Возница с криками побежал в сторону деревенских ворот, призывая себе в помощь всех светлых богов. Переходившая дорогу стайка гусей шарахнулась во все стороны. Лишь их вождь — огромный серый гусак с оранжевым клювом — погнался за нами, раскинув крылья, и погиб смертью храбрых, угодив под преследующую машину, лишь перья взлетели.