— Кого ты видела?
— Слуг, в масках. И колдуна, очень сильного, даже страшно стало.
Вот это уже интересней. Мы тут, знаете ли, одного колдуна разыскиваем — сильного, аж страшно.
— Расскажи о нем.
Она чуть улыбнулась:
— Зачем? Разве вы меня отпустите? Если я не ошибаюсь, у господина на шее бляха охотника: я для него добыча.
Она не сказала «мы», она сказала «я». Все верно: вампиры без гнезда неспособны думать о ком-нибудь, кроме себя самого.
— Отпустим, почему нет? — пожала плечами Лари. — Вампиром больше, вампиром меньше…
— Отпустим, — кивнул я. — Мы не за тобой пришли. Правда, выбираться будешь отсюда сама, помочь ничем не сможем. У нас свои дела.
— А это?
Тонкие, бледные пальцы вампира коснулись ошейника. Тот откликнулся едва заметной магической вспышкой. Явно модификация обычного рабского ошейника, только не душит, а что-то другое делает. Для нашей колдуньи — раз пальцами щелкнуть.
Я обернулся к Маше, жестом пригласил подойти, что она и сделала.
Я обернулся к Маше, жестом пригласил подойти, что она и сделала. Показав через решетку на ошейник, я спросил ее:
— Сломать сможешь?
— А стоит? — с сомнением протянула она.
— Ну решетку же мы не открываем, — пожал я плечами с показным равнодушием. — Не договоримся — пусть дальше сидит, уже без ошейника. Решетка крепкая, замки надежные, открыть все равно не сумеет.
— Думаешь? Ну ладно.
Хлопок в ладони — и тот для внешнего эффекта, — краткое заклинание, луч Силы — и толстый ошейник со звоном осыпался на пол. Старая бронза разлетелась на куски как стекло под молотком. Вампирша испуганно подпрыгнула, схватилась за шею, но быстро успокоилась и с подчеркнутой благодарностью поклонилась Маше:
— Благодарю.
— Без проблем, — ответила колдунья. — А теперь говори, а то останешься в клетке.
Вампирша сделала шаг к решетке, оплела ее ржавые прутья пальцами.
— Выход там. — Рука в широком рукаве просунулась между прутьями и указала куда-то в темноту. — Нас приводят оттуда. Там лестница, за ней стальная дверь. За дверью охранники. Потом еще одна дверь, за которой круглый зал с несколькими комнатами. Я была только в одной, она похожа на камеру пыток, но это не она. Там чувствуется Сила. Много Силы.
— Что про колдуна? — задал я самый важный вопрос.
— Сильный. Из пришлых. Худой, спокойный, даже равнодушный. Он осмотрел меня, сказал «годится», после чего меня увели в камеру. Больше ничего не знаю.
Пантелей. Точно он, все совпадает. И интерес к вампирам, и то, что она из Царицына, и вообще все. Нельзя так ошибиться — он это. Только бы в замке был, не уехал никуда. Обидно будет разминуться. О том, что может случиться с нами, если мы не разминемся, думать не хотелось.
— С того раза его еще видела? Здесь он сейчас?
— Откуда мне знать? Заперли меня — и забыли.
— Женщину молодую не видела? — спросила Маша. — Молодая, худая, высокая, длинные светлые волосы.
— Нет, никого больше не видела, — покачала головой вампирша.
— Вас так и держат здесь? — опять вступил я в разговор.
— Иногда уводят. Слуги эти самые. Обратно никто не возвращается.
— Слуги — люди?
— Нет, — слегка усмехнулась она. — Когда меня сюда тащили вдвоем, я даже брыкнуться не могла. А их двое было. Сами подумайте, смогли бы люди? Да и вообще они какие-то странные.
— Чем?
— Тяжелые очень, — задумчиво сказала вампирша, прищурившись и словно анализируя впечатления. — Я одного оттолкнуть ухитрилась что есть сил, а он только на пару шагов отступил. И такое впечатление было, что статую толкаю.
После этих слов Маша, Лари и я дружно переглянулись. Что-то это все очень напоминает. А Маше так особенно.
— Ну что, откроете дверь? — нетерпеливо спросила пленница, побарабанив пальцами по прутьям решетки.
Затянутая в черную перчатку рука Лари метнулась к ней, вцепившись в волосы, вдавила лицом в решетку, причем ловко так, как раз меж двух знаков Солнца. На палец в сторону — и ожог до конца вечной жизни.
На палец в сторону — и ожог до конца вечной жизни. Черты красивого лица снова заострились, показались клыки, засветились глаза. В голосе опять послышалось сдержанное рычание:
— Если хоть шаг сделаешь без разрешения — отрежу голову. Поняла?
С последними словами Лари так сильно прижала жертву к прутьям, что я даже слегка испугался за ее лицевые кости. А та заметно перетрусила, что для вампиров совсем не характерно. Почуяла силу. Ничего, ей полезно. Отпускать все равно придется, раз обещано: за обещаниями боги следят, — но вампиры такой народ подлый, что доверять ей страшновато. Души нет, внутри пустота, могут что угодно сотворить.
— Да поняла я, поняла! — аж взвизгнула вампирша, стараясь вырваться и понимая, что не получается.
Верно, молодая вампирша демонессе по силе не соперник. Дорасти еще надо.
— Обезьяна, что мы убили, за тюремщика была? — спросил я.
— Да, он клетки охранял! — уже проскулила пленница. Лари с силой оттолкнула кровососку назад — так, что та отлетела к задней стене камеры и изрядно приложилась затылком. Но ничего, сразу вскочила, вид одновременно испуганный и злой.
— Посиди пока, — сказал я и направился назад, к гномам, которые стояли с настороженным видом возле туши убитого чудовища.