узнал машину.
— Это Бранд. Он спросил, где мы находимся, и мне при-шлось сказать.
— Это Бранд. Он спросил, где мы находимся, и мне при-шлось сказать.
Он обещал, что сохранит наше местонахождение в тайне.
Они знали, что если кто-то действительно захочет их отыскать, то это
в конце концов будет сделано, но надеялись, что старый трюизм «с глаз
долой — из сердца вон» окажется справедливым.
Бранд медленно опускал свой скутер, пока, наконец, не завис рядом с
ними.
— Я пытался связаться с вами, — сказал он, — но не смог. Тогда я
решил явиться сюда, чтобы попрощаться.
Бранд еще больше похудел с тех пор, как Марка видел его в последний
раз, но был в хорошем расположении духа.
— Значит, звездолет готов? — спросил Марка.
— Да, мы стартуем завтра. Я вернусь через шесть месяцев, конечно…
— Конечно, — сказал Марка….
— и не удивлюсь, если привезу с собой парочку здоровых титанцев.
Велюзи, не знавший, что Марка уже побывал на Титане, медленно сказал:
— А ты уверен, что сможешь выдержать путешествие в оба конца, Бранд?
Каллакс рассмеялся. — Уверен более, чем когда-либо. Вы еще вспомните
мои слова, когда я вернусь.
Фастина улыбнулась.
— Это будет здорово, если тебе удастся найти титанцев, Бранд. — Губы
ее вдруг задрожали, и она отвернулась, чтобы скрыть подступившие слезы,
притворившись, что ей надо собрать вещи.
Каллакс ничего не заметил и ухмыльнулся:
— Я знаю.
Он опустил скутер, чтобы они смогли подняться на борт.
— Надеюсь, у вас найдется что-нибудь выпить на прощание? Показывайте
дорогу.
В центральном зале, полном золотисто-зеленого света, Каллакс
плюхнулся на софу и вытянул ноги.
— Знаете, я согласен со многим из того, что делает Алмер. Ему хватает
силы, убежденности, и он знает, чего хочет. Кое-кому пришлось плохо, я
понимаю, ну, так они этого заслуживали. Я только не понимаю, почему его
раздражает проект. Я не ожидал от него такого негативного взгляда.
— Я бы сказала, что все его взгляды негативны, — заметила Фастина,
прислонясь к прозрачной стене и глядя на верхушки деревьев. Это были
узловатые, старые деревья, росшие здесь, вероятно, еще до набега.
— Я так не считаю, — сказал Каллакс. Он оглянулся на Кловиса и Нарво,
стоявших позади. — Не понимаю, почему вы прячетесь от него? Какой вред он
может вам причинить? Его интересует лишь одно: как обуздать этих
сумасшедших из Братства вины. Я знаю, ему пришлось Предпринять кое-какие
чрезвычайные меры, чтобы не допустить распространения заразы, и не
оправдываю убийства, но кто-то вроде него был нам просто необходим.
— Да, — сказал Велюзи. — Ты, наверное, прав. Но лучше семь раз
отмерить и один раз отрезать.
— Да не станет он строить козни против таких людей, как вы, — бывших
членов Совета. Он не решится, во-первых, да ему это и не нужно, во-вторых.
Я не понимаю, почему вы так тревожитесь?
— Трудно объяснить, — отозвался Марка. — Мы, вероятно,
перестраховываемся, но когда человек, подобный Алмеру, сходит с ума, все,
что противоречит его убеждениям, оказы-вается под угрозой. Могу привести
исторические примеры.
— Алмер безумен? Нет, Кловис. Он носит маску, следуя моде, и… и,
может быть, более жесток, чем надо, но это не безумие! Велюзи рассмеялся.
В его смехе чувствовалась натянутость.
— Не будем больше спорить. Лучше выпьем за успех твоего предприятия,
Бранд.
После отлета Каллакса все трое сидели в комнате и молча смотрели, как
обезьяны играют в развалинах храма. Животные верещали, пищали, сбрасывали
друг друга с камней, прыгая с одного этажа на другой.
Животные верещали, пищали, сбрасывали
друг друга с камней, прыгая с одного этажа на другой. Постепенно и Нарво,
и Кловис, и даже Фастина расслабились и развеселились.
— Пожалуй, завтра я подсоединю экран к источнику пи-тания, — сказал
Марка. — Поглядим хотя бы, как стартует Бранд. Боюсь, он уже не вернется.
— Шанс все-таки есть, — отозвался Велюзи.
— Не думаю, — Марка встал. — Обнаружив, что на Титане нет колонии, он
вряд ли захочет вернуться. Мне кажется, он знает, что никаких шансов нет и
просто летит туда, чтобы умереть.
— Так же легко он может умереть и здесь, — вставила Фастина.
— Не в этом дело. Он хочет умереть, сражаясь. Трудно за это его
винить.
На следующий день они собрались у экрана, чтобы понаблюдать за
стартом звездолета. В официальных новостях Алмера упоминаний об этом
событии не было, но изображение звездолета передавали обыкновенные
видеокамеры, и их было достаточно, чтобы показать и горную долину, и
огромный космический корабль на взлетной площадке.
Без всяких комментариев, без какого-либо отсчета двигатель звездолета
начал работать, корпус задрожал, и корабль медленно стал подниматься в
воздух. Они молча следили, как «Орландо Шарвис» набирает высоту, и дружно
ахнули, когда раздался взрыв.
Корпус развалился, утопая в голубых и оранжевых вспышках, куски
корабля расшвыряло в разные стороны, и они начали падать на землю, в то
время как антигравитационный двигатель продолжил свой бессмысленный полет
в небо. Наконец, донесся грохот взрыва, и изображение на экране задрожало.
— Саботаж, — прошептала Фастина.
— Но кто? — потрясенно спросил Велюзи. — Кто мог убить его?
На экране появилось лицо опричника.