Вернувшись в гостиную, она открыла дверь, ведущую во двор. Узкая площадка заканчивалась серой шлакоблочной стеной, у которой стояли трехколесные велосипеды и детские качели. Стащив с пальца кольцо, Яои размахнулась и бросила его в сторону соседского дворика. Не долетев до цели, кольцо ударилось о стену и отскочило куда-то в траву. Жест этот оставил после себя смешанное чувство вины и облегчения. Что ж, в любом случае, она оборвала последнее звено, связывавшее ее с ним.
На пальце осталась узкая бледная полоска. Рассматривая ее в скудном свете ноябрьского солнца, Яои вспомнила, что не снимала кольцо восемь лет. Теперь эта узкая полоска стала знаком. Знаком утраты. И знаком освобождения. Знаком того, что все наконец закончилось.
Яои еще не успела усвоить эту мысль, как в прихожей зазвонил интерком. Уж не соседи ли? Неужели кто-то видел, что она сделала? Осторожно подойдя к забору, Яои приподнялась на цыпочках и увидела спокойно стоящего у двери высокого мужчину. Ее он, похоже, не замечал. Она поспешно вернулась в дом и сняла трубку, не замечая прилипших к чулкам комочков земли.
— Кто там?
— Меня зовут Сато. Встречал вашего мужа в Синдзюку. Проезжал мимо и решил зайти, засвидетельствовать свое почтение.
— Да-да, понимаю.
Досадно, конечно, отрываться от дел, но не прогонять же человека, пришедшего выразить соболезнования. Наметанным взглядом домохозяйки Яои окинула обе комнаты и, решив, что все не так уж плохо, прошла в прихожую и открыла дверь.
Гость низко поклонился.
— Прошу извинить за беспокойство, — вежливо заговорил он. — Я лишь хотел сказать, что сочувствую вам и сожалею о понесенной утрате.
Яои автоматически поклонилась, невольно подумав, что соболезнования, пожалуй, несколько запоздали. Впрочем, хотя Кэндзи умер в конце июля, более четырех месяцев назад, ей все еще иногда звонили знакомые, говорившие, что узнали о случившемся совсем недавно.
— Спасибо, вы очень добры. Проделать такой путь…
Сато стоял на пороге, внимательно рассматривая ее — лицо, глаза, губы. В его манерах не было ничего неприятного, но Яои не оставляло ощущение, что гость уже знал о ней что-то и теперь как бы сравнивал увиденное с уже сложившимся в его представлении образом. Интересно, подумала Яои, что связывало его с ее супругом? Гость никак не походил на коллег мужа, беззаботных, легких в общении, неглубоких, и казался человеком из другой жизни, не имеющей ничего общего с той, которую вел Кэндзи. Бесстрастное выражение лица и спокойная, уверенная манера держаться свидетельствовали о силе характера, тогда как дешевый серый костюм и скромный галстук позволяли предположить, что перед ней всего лишь обычный конторский служащий.
— Нет-нет, никаких проблем. Я лишь хотел выразить вам свое почтение, повторил Сато еще более почтительным тоном, как будто почувствовав ее настороженность.
— Проходите, — сказала она и, повернувшись, провела гостя по коридору в гостиную, уже жалея о том, что пригласила в дом незнакомого человека. — Это здесь.
Яои указала на домашний алтарь в спальне. Сато опустился на колени перед фотографией Кэндзи, сложив руки в молитвенном жесте, а она отправилась в кухню, чтобы приготовить чай. Посматривая в комнату, Яои думала о том, почему этот человек, придя с соболезнованиями, не принес обычный в таких случаях подарок. Сам по себе подарок ее не интересовал, но отсутствие знака внимания в любой форме, пусть даже простой открытки, представлялось странным.
— Спасибо, — сказала она, возвращаясь в спальню через несколько минут. — Я вам очень признательна. Пожалуйста, выпейте чаю.
Она поставила чашку на столик в гостиной. Сато сел за столик и посмотрел на нее. От его взгляда ей стало не по себе — может быть, потому, что в глазах гостя не было ни намека на печаль, сочувствие или даже любопытство. Он поблагодарил ее, но к чаю не прикоснулся. Яои поставила перед ним пепельницу, однако странный незнакомец продолжал сидеть абсолютно неподвижно, положив руки на колени, как будто не хотел оставлять после себя никаких следов. Смутное беспокойство, которое она ощутила едва ли не в первую минуту, сменилось тревогой. Масако советовала быть осторожной, но лишь теперь Яои осознала весь смысл ее предупреждения.
— Так где вы познакомились с моим мужем? — спросила она.
— В Синдзюку.
— А где именно в Синдзюку?
— В Кабуки-Тё.
Она вскинула голову, не сумев скрыть испуга. Сато ободряюще улыбнулся, но улыбка тронула только губы — глаза остались холодными и бесстрастными.
— В Кабуки-Тё?
— Давайте перестанем притворяться, хорошо?
Яои с ужасом вспомнила телефонный разговор с детективом Кунигаса. Полицейский упомянул об исчезновении подозреваемого, владельца казино. И все же ей не верилось, что тот человек посмел прийти сюда, в ее дом.
— Что вы хотите этим сказать?
— У меня была небольшая стычка с вашим мужем… в тот самый вечер. — Сато помолчал, следя за ее реакцией. Ей вдруг стало трудно дышать. — Вы лучше меня знаете, что произошло потом, но, вероятно, не догадываетесь о том, какие неприятности причинили мне. Я потерял свои клубы, потерял весь свой бизнес. Я потерял намного больше, чем может себе представить такая женщина, как вы, живущая в захолустье и не видящая ничего, кроме своих детишек.