Бывший коллега по работе в кредитном союзе «Кредит и заём» (возраст — 35 лет): «Катори-сан была очень хорошей работницей, но слишком себе на уме. По-моему, начальство ей не доверяло, да и у остальных она не пользовалась особенной популярностью. Что с ней сталось потом, я не знаю».
* * * * * *
На работе и среди соседей Масако Катори пользуется вполне заслуженным уважением, но многие из ее знакомых признают, что они никогда не знают, что у нее в данный момент на уме. Никаких указаний на внебрачную связь не обнаружено, ее семейная жизнь представляется вполне стабильной. При этом она не входит и не входила в состав каких-либо общественных групп и не поддерживает с соседями практически никаких отношений.
Данные о супружеской неверности со стороны мужа также отсутствуют. В компании он популярностью не пользуется и, по словам коллег, проявляет мало интереса к своей работе.
В компании он популярностью не пользуется и, по словам коллег, проявляет мало интереса к своей работе. Мнение это подтверждается и тем, что карьерный рост его фактически прекратился.
Сын Катори был исключен из колледжа. В настоящее время работает штукатуром неполный рабочий день. По слухам, с родителями не разговаривает.
В один из последних дней в доме Катори собрались Йоси Адзума и Акира Дзюмондзи (он же Акира Ямада) из «Центра миллиона потребителей». Дзюмондзи приехал на темно-синем седане и внес в дом большой продолговатый предмет. Через три часа он вышел и загрузил в машину восемь ящиков. Содержание ящиков, как и то, куда он их отвез, определить не удалось. Личность Дзюмондзи установлена по номерам автомобиля.
ОТЧЕТ ПО АКИРЕ ДЗЮМОНДЗИ
(ОН ЖЕ АКИРА ЯМАДО)
Бывший сотрудник «Центра миллиона потребителей» (возраст — 25 лет): «Босс частенько хвастал, что входил когда-то в банду из Адати, «Шелковые Будды» или что-то в этом роде, и что его приятель руководит сейчас бандой Тоэсуми. Должен признаться, на нас всех его связи произвели сильное впечатление. Я даже стал подумывать об уходе. Все знали, что мы занимаемся финансовыми махинациями, но связываться с бандитами — совсем другое дело».
Служащий развлекательного центра (возраст — 26 лет): «Его всегда привлекали молоденькие девочки типа Лолиты. Мы даже посмеивались над ним из-за этого, но парень он симпатичный, и получалось у него неплохо. Менял он их тоже часто и каждый раз появлялся с новенькой. Говорил, что у него выгодный бизнес, что дела идут отлично, но что-то подсказывало, что все не так уж и хорошо. Странный парень, слишком уж заносчивый».
Хозяин бара (возраст — 30 лет): «Он заходил сюда накануне, болтал, что скоро сделает хорошие деньги, но я-то знаю, чем он занимается, так что сомневаюсь. Клиент он хороший, но иногда немного надоедливый».
Отчеты позволяли представить довольно ясную картину того, что сделали Масако Катори и ее маленькая группа. Но в последнее время она, похоже, связалась с этим Дзюмондзи и организовала свой собственный небольшой бизнес на стороне. Сатакэ усмехнулся, восхищенный ее предприимчивостью и изобретательностью.
Устав от чтения, он отложил бумаги в сторону. На улице продолжал распинаться громкоговоритель. Сатакэ немного раздвинул шторы, впустив в комнату последние лучи зимнего солнца, в которых тут же заплясали пылинки. До семи, когда начиналась его смена, оставалось еще несколько часов, и он с нетерпением ждал темноты.
Звонок интеркома заставил его вздрогнуть. Сатакэ поспешно засунул отчеты в бумажный пакет, а пакет запихнул под кровать. Потом снял трубку. Жеманный голос Кунико вторгся в комнату вместе со свистом ветра.
— Сато-сан? Это Кунико Дзэноути.
Зацепил-таки! Сатакэ широко улыбнулся и прочистил горло.
— Пожалуйста, подождите секунду. Сейчас открою.
Он развел шторы и открыл балконную дверь, чтобы немного проветрить комнату. Потом поправил постель, заодно убедившись, что из-под кровати не торчат бумаги.
— Извините, что так долго, — сказал он, открывая дверь.
Порыв холодного ветра донес до него тяжелый аромат парфюма. «Коко Шанель», узнал Сатакэ. Кто-то из клиентов подарил однажды Анне флакон таких же духов, но он попросил не пользоваться ими на работе. Стойкий аромат сопровождает мужчин до дома, где способен причинить ненужные неприятности.
— Извините за беспокойство, — сказала Кунико, поправляя волосы и разглаживая юбку.
— Никакого беспокойства. Проходите. Вы, наверное, замерзли.
— Я буквально на минутку, — продолжала она, делая шаг в узкую прихожую, не вполне подходящую для ее крупной фигуры.
На ней был новый черный костюм, новые сапожки, на шее — тяжелое золотое ожерелье, как будто она собралась выйти куда-то. Сатакэ по привычке оценил аксессуары и пришел к неутешительному для Кунико выводу: дешевые копии известных и дорогих фирм. Остановившись в прихожей в ожидании приглашения, она с любопытством оглядывала квартиру.
— А у вас тут так аккуратно.
— Знаете, жена при разводе забрала все себе, так что осталось только это, — объяснил Сатакэ, указывая на кровать у окна.
Кунико взглянула на кровать и тут же в притворном смущении отвернулась. Ее реакция говорила о многом, но если бы она знала, чем именно он собирается заняться с ней на этой кровати, то поспешила бы унести ноги.