Но, конечно, он подавил в себе это глупое чувство.
— Знаете…
Теперь уже Гильде не мог подобрать слов для того, чтобы выразить что-то очень простое, совершенно ясное ему, но для других…
— Знаете, агент… С вами не бывало такого, что во сне… Точнее, на грани сна и бодрствования… Вам является какая-то мысль… Мысль, которая кажется сверхценной. Гениальной. Вы прекрасно понимаете ее. Перекатываете на языке. Формулируете в прекрасном афоризме. И успокоенным засыпаете. А проснувшись — теряете ее напрочь.
Ну, как будто там — на грани — вы были богом. Всемогущим и всезнающим. А вернувшись в будни, сохранили лишь эхо… Тень того великого знания. И самое страшное состоит в том, что вы понимаете, что не можете даже сформулировать то, что осталось от этого знания в вашем земном мозгу… Потому что это чуждо всему тому, с чем тебе приходится иметь дело в этой жизни… Не знаю, поняли ли вы меня…
Ким помассировал виски:
— Давайте сформулируем это грубо… Примитивно… Вы просто не помните, с какой целью расходуете десятки тысяч баксов на э-э… какое-то странное самообразование. Ну — не можете объяснить. Так?
— Наверное, проще будет сказать, что именно так.
Гильде устало откинулся на спинку плетеного стула. Стало ясно, что понятым ему быть не суждено. В этот раз.
— Тогда…
Ким с отвращением посмотрел на чашечку с бурдой, которую в ресторанах Колонии Констанс именовали кофе. Подумал. Подумал еще раз. И снова взял быка за рога:
— Тогда я хочу предложить вам такой вариант… В общем, я предлагаю подключить к нашему расследованию еще одного человека… Специалиста.
— Бог мой, да кого угодно! — Гильде поморщился. — Главное, чтобы этот ваш специалист не узнал ничего лишнего. Что до расходов…
— Огорчу вас. Этот специалист может узнать все лишнее. Я говорю про психозондирование.
Наступила пауза.
— Это неприемлемо! — с неожиданной резкостью почти выкрикнул Гильде. И вдруг доверительно наклонился к Киму: — Вы думаете, что я жажду сохранить в тайне какой-то позор? Или, может, хочу разбогатеть на том своем секрете, которого сам не знаю? Хрена!!! — Лицо его дергалось.
Ким осторожно скосился на чашку. Нетронутая. И ведь — кофе. Не коньяк…
— Я не хочу путать в дело больше ни одного человека! — срывающимся шепотом продолжил Гильде. — Потому что за этим стоит Смерть! Мне достаточно того, что я подставил тебя, агент! Запомни: всех нас ждут смерть и забвение!
Ким молча смотрел сквозь побелевшее лицо собеседника. Он не знал, что ответить странному клиенту. Он не знал, прав ли он будет, настояв на своем. Стремное это было дело.
— Я гарантирую вам полную конфиденциальность, — наконец выдавил он из себя. — Если вам интересна моя точка зрения…
По всей видимости, Клаусу была все-таки интересна точка зрения собеседника. По крайней мере, так можно было расценить его молчание.
— Так вот, я считаю, что это может сильно сдвинуть дело с мертвой точки. Если вы в своем… э-э… обычном состоянии не можете сформулировать м-м… стоящую перед вами цель… Тогда под гипнозом… Может быть, ее будет способен сформулировать тот, кто в вас… Его сможет разговорить специалист. А специалист, которого я хотел привлечь… Я имею в виду профессора Кобольда, — уточнил Ким, — Альфреда Кобольда. Вероятно, вам попадалось это имя…
Собственно говоря, Альфред Иоганн Кобольд был единственным козырем Кима в этой игре. И вообще — единственным его «патроном» на Констансе. Так сложилось, что профессор Кобольд, проводивший на юрфаке Магаданского университета спецкурс психозондирования, и пригласил молодого и способного выпускника Кима Яснова попробовать свои силы в качестве стажера какого-нибудь агентства частных расследований на родной для него — дока Кобольда — планетке. И составил ему протекцию. Можно сказать, даже свел с не слишком удачливым Ником Стокманом. В Кобольде Ким был уверен, как в самом себе.
Как ни странно, на Гильде имя Кобольда произвело почти магическое впечатление. Должно быть, у него с ним связаны были какие-то свои воспоминания. Во всяком случае, выражение его лица слегка изменилось. Именно так, слегка, как меняется лицо человека, услышавшего что-то очень важное для себя, когда он не хочет, чтобы это заметил собеседник.
— Вы знакомы с Кобольдом? — уже несколько другим тоном осведомился он. — Это меняет дело… Собственно… Нам с Солом пришлось в свое время консультироваться с профессором Кобольдом. И, пожалуй, вы правы… Это сильнейший специалист по психозондированию на Констансе. Я сильно колебался некоторое время. Не мог выбрать, к кому из двоих людей, которым могу доверять, обратиться: к Нику или к Кобольду?
— И выбрали все-таки Ника…
— Точнее, вас, агент. Что до Ника, то я боюсь, что оказал ему скверную услугу, втравив в это дело. Я старался ориентироваться на человека, психологию которого больше понимаю. Ник, вы и я — одного поля ягоды. Я могу представить себя на вашем месте, а вас — на моем. Чего не могу сказать о докторе Альфреде Иоганне.
Он отхлебнул кофе, поморщился и отставил чашку подальше от себя.
— Дело в том, агент, что, пока будет протекать зондирование, я не буду знать результатов. Первым, кто узнает о том, кто есть я, узнает док. Не я. И неизвестно, какие меры он примет, поболтав с тем, который внутри меня. Кто знает, что за программу загрузили в меня Предтечи? Хотя я и верю в его способности как ученого и в то, что доктор блюдет клятву Гиппократа. Знаете, это человек, в котором гражданское чувство может перевесить здравый смысл.