Капитан кое-что знал. Особенно после почти ежевечерних, достаточно откровенных и в то же время двусмысленных бесед с весьма осведомленным в тайных делах Сергеем Дмитриевичем. Знал Манцев теперь, конечно, не так уж много, но вполне достаточно, чтобы считать оправданным тот страх, который двигал теми, кто стоял за сутуловатой спиной чрезвычайного комиссара. Но знание это было совершенно не предназначено для ушей представителя Дружественной Цивилизации. В отличие от своих художественных образов, которые столетиями лепили в сознании человечества поколения сочинителей сайенс-фикшн, чужие вовсе не тяготели к дешевым драматическим эффектам. Они не пугали народ пиротехническими эффектами. Не пытали в мрачных подземельях длинноногих блондинок. Не вещали загробными голосами о своих злодейских замыслах. Отнюдь.
Они нанимали продажных людишек — тут и там — в затхлых Мирах-отстойниках, где человеческая жизнь не стоила и ломаного гроша, и никто не задумывался над тем, какому богу надо молиться — лишь бы у этого бога не переводились денежки. И уж меньше всего там боялись сделок с Нелюдью. Правда, выходцы из Порталов вместо наличных чаще всего предлагали разную экзотику, но такую, которую можно было сбыть за солидные деньги. Из нанятых половина, конечно, умудрялась смыться, прихватив аванс, но зато вторая половина отрабатывала потраченное с удвоенной энергией. Они скупали других людишек — калибром покрупнее. Уже таких, которые были вхожи в связанные с Метрополией предприятия. Скупали ценные бумаги. Скупали компромат.
А с таким товаром уже можно было найти агентов влияния и в кругах, близких к Директорату, в самой Метрополии и в ее «хитрых», скрытых от мира простых смертных, заведениях.
Почти все проявления Нелюди были связаны с крупными провалами масштабных затей господ из Спецакадемий и Комплексов. А они — и господа эти, и их затеи, а особенно провалы этих затей — не терпели посторонних глаз. А потому кэпу Манцеву оставалось лишь тяжелым вздохом парировать вопрос первого капитана.
Тот не стал настаивать на другом ответе.
* * *
Створки дверей со скрежетом сомкнулись, громко клацнули замки, и наступила тишина. Ким и Гильде некоторое время оглядывались, пытаясь в тусклом свете забранных частой решеткой ламп оценить свое новое пристанище.
Ни Ган, ни Фор не проявили ни малейшего интереса к окружающей обстановке. Оба молча отошли в угол и, усевшись, скрестив ноги, на пол, принялись играть в какую-то странную игру, напоминающую игру в кости, но только вместо кубиков с точками числа очков они раскинули перед собой набор каких-то непонятных безделушек, которые вытащили из карманов своих курток. И Мечи — их узкие, легкие Мечи — тоже зачем-то нужны были в этой игре.
И Мечи — их узкие, легкие Мечи — тоже зачем-то нужны были в этой игре. Мальчишки то бросали их, не вынимая из ножен, перед собой, то клали под углом друг к другу, то снова забирали каждый к себе. Временами они тихо обменивались короткими фразами — то гортанными, то звонкими. Псы безмолвно улеглись рядом с ними и, казалось, тоже приняли участие в игре.
— И нам, что ли, в шахматы сразиться? — скорее пошутил, нежели всерьез предложил Ким, подкидывая на ладони свой карманный комп. — Или лучше поискать какой-нибудь лаз отсюда?
— Теперь от нас ничего не зависит, — холодно отозвался Клаус. — Советую вам просто выспаться. Надеюсь, на расстрел здесь выводят на рассвете и ночь дадут провести спокойно…
* * *
Ким все-таки с упорством и прилежанием бойскаута обошел карцер по периметру, выверяя каждый миллиметр стальных стен на наличие хоть малейшего зазора или просвета. Особое внимание уделил вентиляционной решетке. Ничего, что внушало бы хоть малейшую надежду на возможность побега, он не обнаружил. В вентиляционный лаз, даже преодолев прочно приваренную решетку, могла пролезть только долго постившаяся кошка. Все швы и соединения стальных листов стен были проварены на совесть. «Удобства» были также выполнены из стали и намертво соединены с полом и стенами. Никаких звуков снаружи, кроме равномерного гудения невидимых генераторов, слышно не было.
Оставалось только умыться ледяной водой — благо ее в кране было в избытке — и последовать совету Гильде.
Усталость и досада сделали свое дело быстро: мир, состоящий из украшенных потеками ржавчины плит некрашеного металла, быстро поплыл перед глазами Кима и вялая путаница мыслей — верный знак надвигающегося крепкого сна — заполнила сознание. А потом он заметил, что уже не лежит на жестких нарах, а бредет по странному, залитому светом разных лун, лесу. Зимнему, сотканному из голых черных ветвей и стволов, лесу. И кто-то, сильно похожий на тень, идет с ним рядом. Кто-то, на кого нельзя было оборачиваться.
— Что тебе надо? — спросил Ким своего невидимого спутника. — Что тебе от меня надо?
— Да ты же сам знаешь, — прошелестело сзади. — Ты же пришел сюда, чтобы встретиться с одним человеком. Он тебе расскажет то, что хотел узнать… Разве ты этого не понял?
Мертвые, ослепительно яркие луны — мал мала меньше — заливали своим неживым светом промерзший лес. Но от этого тьма вокруг только сгущалась. И в этой тьме впереди себя Ким увидел почти скрытый между черными стволами костер.