— Помню. И что?
— Маркиз попросил тогда у меня телефон — позвонить. Сказал, что в его мобильнике сел аккумулятор. Чтобы не разговаривать при нас, он вышел в коридор. Я только сейчас об этом вспомнил.
Черный немного помолчал.
— Да, — сказал он наконец. — Было такое.
— Но почему он не попросил телефон у тебя?
— Потому что я бы это запомнил… — Черный вздохнул и поднялся. — Пошли. Надо выбираться отсюда…
О том, что надвигается что-то нехорошее, Леонид знал еще накануне. Ошибся лишь в определении опасности — считал, что тревога на душе связана со сделкой, которую ему предстояло заключить. И когда прямо на улице несколько вполне обычных, на первый взгляд, прохожих вдруг взяли его за руки, скрутили и затолкали в подкативший микроавтобус, оказался не готов к нападению.
— Сиди и не дергайся, — велел, обернувшись к нему, сидевший рядом с водителем высокий светловолосый мужчина. — Тогда все будет в порядке. Понял меня?
— Да… — сухо отозвался Люминос.
— Вот и отлично…
Окна микроавтобуса были зашторены, поэтому Леонид лишь примерно мог прикидывать, куда его везут. В итоге решил, что они на Васильевском острове, где-то в районе порта.
Наконец микроавтобус остановился, Леонида вывели из машины. Это был закрытый со всех сторон дворик, примыкавший к большому серому зданию, высокая кирпичная стена не позволяла ничего разглядеть за его пределами. Над головой голубел квадрат неба, но и оно исчезло, когда его подвели к двери и втолкнули в коридор.
Не прошло и пяти минут, как Леонид очутился в тюремной камере. Впрочем, достаточно комфортабельной — здесь был даже холодильник.
Перед тем как уйти, конвоиры тщательно обыскали Люминоса, забрали телефон, портмоне и записную книжку.
— А что, ремень оставите? — не удержался от колкости Леонид, когда конвоиры собрались уходить.
— Хочешь повеситься — вешайся, — прокомментировал его заявление один из них и первым вышел за дверь. Следом удалились и двое его коллег.
Хлопнула дверь, лязгнул замок. Леонид остался один. Подойдя к раковине, открутил кран, напился воды. Хоть что-то родное — такой вкусной воды, как у них в Питере, нет больше нигде. Открыл холодильник — пустой. Хотя включен.
Сев на кровать, Люминос задумался. Нет никаких сомнений в том, что его похитили «серые» Значит, они решили воевать в открытую. Возможно, в эти самые минуты хватают и всех остальных, а он ничем не может им помочь. Даже если в капкан попал только он, то и это не сулит его друзьям ничего хорошего — их будут шантажировать, будут требовать сдать за его свободу какие-то зоны.
Было ясно, что отсюда надо удирать, и чем скорее, тем лучше. Оставалось решить, как и когда это сделать.
Аллу схватили по пути к дому. Она вышла из метро, размышляя о том, что будет делать этим вечером, в этот момент ее и взяли под руки — впрочем, весьма деликатно. Усадили в машину, через полчаса она уже сидела в бетонной камере, гадая, чем это все для нее закончится.
— И зачем только я с ними связалась?… — пробормотала она, имея в виду сталкеров. Правда, бурчала скорее по привычке — надо же было кого-то обвинить в своих бедах.
Окон в камере не было, под потолком темнела лишь отдушина вентиляции — через нее не удрать и кошке.
Подергала дверь — заперто надежно. Интересно, где она?
Узнать это не было для нее проблемой. Села на кровать, закрыла глаза. Сосредоточилась.
Коридор, несколько дверей — тоже камеры. В конце коридора проходная комнатка, за столом сидит охранник — вертит кубик Рубика. Все верно, здесь ее и вели. Дверь, лестница наверх. Еще один коридор, дверь. За ней обнесенный кирпичной стеной дворик — именно сюда ее и привезли. Массивные металлические ворота, по дворику прохаживается охранник с дубинкой.
Интересно, а кто в других камерах? Начала проверять и даже вздрогнула, разглядев знакомое лицо. Ну надо же — Леня!
— Мерзавцы, — прошептала она, сама не зная, кого имеет в виду — «серых» или сталкеров. Скорее всего, тех и других разом. Это ж надо — втянули ее в свои игры! — Вот так и помогай людям.
Выбраться отсюда у нее не было ни малейшей возможности — это она поняла сразу. Значит, надо ждать…
В семь часов ей принесли ужин — картофельное пюре с котлетой и стакан чая с булочкой.
— А масло? — спросила она.
— Обойдешься… — сухо ответил охранник. — Через двадцать минут заберу посуду.
— Хам! — констатировала девушка, но от еды не отказалась.
Охранник вернулся ровно через двадцать минут. Взяв поднос с посудой и оглядев, хмуро взглянул на Аллу:
— Вилку верни.
Пришлось вытащить и отдать спрятанную под матрац вилку. Еще раз наградив девушку тяжелым взглядом, охранник ушел, Алла снова осталась одна.
Ровно в десять свет в камере моргнул и стал в два раза слабее, волосок лампочки едва светился. К этому времени Алла уже лежала на кровати, укрывшись тонким солдатским одеялом и думая о том, чем ей все это грозит. Искать ее день-два никто не будет точно, да и потом не особенно хватятся. А это значит, что сидеть здесь она может очень долго…
Проснулась она от звука щелкнувшего замка. Торопливо открыла глаза, приподнялась. Показалось?
Нет — дверь приоткрылась, показался охранник. Тот самый: тяжелый взгляд, мерзкая физиономия. Что он задумал? Неужели…