— А всем остальным, увы, придется рассчитывать на себя, — закончил Калина.
Весь вечер мы провели в беседах. О предстоящем конце света больше не говорили, в основном разговоры касались аномальных зон. Я слушал стажеров и все больше убеждался в том, что мне все это действительно нравится. То, чем занимались Черный и его друзья, выходило за рамки привычных представлений о мире, за рамки обыденности. Это знание пугало, но оно же служило и отдушиной, выходом из того тоскливо-бессмысленного мирка, в котором я жил последние годы. Уж лучше бродить по зонам, чем переходить изо дня в день, зная, что завтра будет то же самое, что сегодня или вчера…
Говоря откровенно, меня пугало, что мое отношение к тому, чем занимаются сталкеры, может так быстро меняться — от полного отторжения до полного принятия. Я просто не понимал, что со мной происходит. Поэтому, подумав, решил спросить совета у Черного.
— С тобой все нормально, — сказал он незадолго до того, как мы легли спать. — Разумеется, с точки зрения сталкера.
— Разумеется, с точки зрения сталкера. И то, что твое сознание скачет, является признаком его пластичности. Поэтому просто научись воспринимать это как данность. И если твое сознание изменилось, ты должен отдавать себе отчет в том, что это всего лишь одно из его возможных состояний, что скоро оно изменится снова. У Кастанеды такие изменения сознания связывают с положением точки сборки: меняется положение точки сборки, меняется сознание. Научившись манипулировать такими сдвигами, человек может научиться собирать новые миры. Эта реальность исчезает, сменяясь другой, — и все это за счет настройки твоего сознания. Так что смотри на эти вещи спокойно, для сталкера они в порядке вещей. Со временем ты научишься их контролировать…
Не могу сказать, что разговор с Черным меня успокоил. Но что-то прояснилось, нашло свое объяснение. Поэтому заснул я довольно быстро, думая о том, что завтра меня ждет новый сложный день…
Мы сидели на берегу живописного лесного ручья: я, Калина и Проф. Здесь было очень красиво, я чувствовал удовлетворение от того, что снова нахожусь в компании сталкеров. Вот Олег снова начал что-то говорить, я сосредоточился на его словах.
— Любой охотник может найти дичь, зная повадки и следы этой дичи, — говорил он, глядя на Александра. — Если ты знаешь, что искать и как искать, если тебе известна технология, то ты найдешь. Другое дело, сможешь ли ты этим воспользоваться. К примеру, возьмем маготехнику врат, систему переброса на формуле один — там, где я с Мишелем умудрился перейти. Бери и копай, но в карман ты это не положишь. Система имеет невероятные размеры, покоится под огромным лесным массивом. Все изделия, машины, системы, изготовленные человеком, построены на антропоморфных принципах и сконструированы так, как люди воспринимают себя, на тех принципах, которые им давно известны. В электротехнике существует такой термин: разъемы, соединение двух кабелей, «папа-мама». И вся история человечества, создание механизмов и прочих систем основаны на понятных ему принципах. А если система построена не на антропоморфных принципах, смогут ли ее понять?
Проф немного помолчал. Потом продолжил:
— Я заглядывал в другие реальности своих других «я», сталкиваясь с механикой, которой не смог понять. Система изначально была не антропоморфна: скопище каких-то металлических элементов, немыслимым образом соединенных между собой, ничего того, что я знал ранее. Тогда я не стал мучиться и просто перепрыгнул в мое видение того «я», чтобы посмотреть, выйдет ли у него что-нибудь. Через пять лет он понял. Я осознал, что он понял, но не понял, что именно он понял. Понимаешь меня?
— Да, — кивнул Калина. — В общих чертах… Скажи, а тот купол, в который ты водил Черного, как в него попасть? И можешь вообще поподробнее рассказать о нем — какой он, как выглядит?
— Тот купол выглядел как тонкий абрис, состоящий из тонких нитей, венчающийся маленькой искрой-звездочкой на самом вверху. От абриса купола исходило бледное сияние синего цвета, переходившее в фиолетовый цвет у его основания.
В разных отражениях купола меняли свою расцветку до зеленого и желтых цветов.
Ночью сканируешь территорию в радиусе тридцать-шестьдесят градусов, а в двенадцать ночи, при появлении куполов, из них вытягивается то, что я называю «Нитью Ариадны». Это энергетическое волокно, висящее на высоте около метра, идущее из купола. Действия сводятся к тому, чтобы засечь ладонями эту нить, положить ладошку точно на нить и следовать, доверяясь не глазам, а тому, что ты чувствуешь рукой. Главное, не перепутать направление, нить может входить в купол или выходить. Если она идет в купол, ты идешь по ней и попадаешь внутрь. Купол внутри намного больше, чем снаружи.
Огромных размеров воронка, практически идеальной круглой формы, края которой находятся под сорок пять градусов. На дне кольцевое озеро, похожее на канал из-за круглого острова, поросшего лесом, расположенного точно посередине. По поверхности воронки деревья растут таким образом, что, проходя мимо, ты не в состоянии осознать наличие этой воронки, хотя расстояние между деревьями относительно невелико. Купол накрывает воронку точно по краю. Давай предположим, что купол — это дверь с прихожей. А прихожая — это габарит самого купола. Еще никому не удалось остаться в куполе. Для того чтобы не вылететь из купола, надо оставаться на месте, превозмогая искушение прогуляться по его окрестностям. Границы внутри полусферы ты не отследишь и, скорее всего, окажешься в знакомом лесу. Купол имеет и защитные функции, генерируя искусственное пространство и сдерживая неблагоприятную утечку из соседствующих миров…
Окончания этого сна я снова не запомнил. Но был очень доволен тем, что опять увидел Профа.