Так вот, мечи просто были чем?то неуловимо похожи, и я вряд ли смог бы точно сформулировать, чем именно. Массивная фигура черного медведя, венчавшая эфес, поражала качеством исполнения — казалось, что мастер вложил в эту деталь куда больше старания, чем во все остальное, вместе взятое.
Да, меч был, безусловно, великолепен — несколько меньше моего, он выглядел более изящным и… не знаю, можно ли так говорить об оружии — элегантным. В отличие от моего, который выглядел больше боевым, чем парадным, хотя по качеству клинки нисколько друг другу не уступали… если, разумеется, не принимать в расчет магическую подпитку. И все же в этом произведении искусства был дефект. Чуть?чуть, незначительно, буквально на градус, но голова медведя была несомненно смещена в сторону от оси клинка. Я сжал эфес в ладони — нет, так это не ощущается, только если внимательно смотреть, тогда можно заметить эту неправильность. Казалось бы — мелочь, а как нарушает гармонию великолепного клинка. Или это только я тут такой привередливый?
У меня аж руки чесались, так хотелось «вправить» ему мозги.
Улучив минуту, когда Рейн смотрел в другую сторону, я попытался повернуть голову медведя так, чтобы она встала ровно. К моему удивлению, она повернулась — с большим трудом, но в то же время плавно… не так, как гнется металл, а скорее так, как проворачивается гайка по резьбе.
Я поднес эфес к самым глазам…
— Эй, мальчики и девочки. Тут что?то чертовски интересное.
Приятно, черт подери, оказаться в центре внимания. Как заправский фокусник, я, засучив рукава, продемонстрировал им эфес клинка Рейна, а затем, медленно, с усилием, принялся откручивать медведя. Граф открыл было рот, собираясь совершенно справедливо возмутиться столь вольному обращению со своим оружием, но тут же его захлопнул, так ничего и не сказав.
Да, если уж это изготовлено в банальной кузнице, то я, значит, ничего не понимаю в этом ремесле. Нет, я в нем действительно не понимаю, но простите, идеальная винтовая резьба, с шагом не более нескольких сотых миллиметра — этого, кажется, сложно добиться с помощью молота и клещей.
Медведь вращался, открывая уже четвертый сантиметр резьбы — я уже хотел было задать риторический вопрос насчет «сколько можно», но тут последний поворот, и массивная черная фигурка осталась у меня в руках.
Рукоять не была пустотелой, хотя я этого ожидал — по крайней мере не в том смысле, который в это слово вкладывается, — то есть, я хочу сказать, что она была, конечно, полой, но сейчас эта полость была занята. Причем предмет, в нее уложенный, настолько идеально в нее вписывался, что у меня зародились определенные подозрения — создавалось впечатление, что сам великолепный меч был сделан с одной исключительной целью — хранить в своем эфесе эту штучку.
Штучка была небольшой — длиной с палец и толщиной тоже с него… ну, не с мой палец, допустим, а так — с мизинчик Алии.
Штучка была небольшой — длиной с палец и толщиной тоже с него… ну, не с мой палец, допустим, а так — с мизинчик Алии.
Изготовленная из ничего не напоминающего мне металла, она была довольно тяжела, полированные до зеркального состояния многочисленные грани, все разной формы и размера, матово поблескивали. Ну, тут уж и вовсе не имеет смысла говорить о пресловутой кузнице — это была не просто высокотехнологичная продукция, я бы сказал — исполнение просто ювелирное.
Зачем она нужна — ума не приложу. Но если призвать на помощь годы, проведенные в Патруле — и не все это время я занимался стрельбой и дракой, то можно было бы предположить, что передо мной деталь от какого?то агрегата. И замечу, деталь крайне существенная, раз ее столь старательно упрятали.
— Что это может быть? — выдохнула Алия, зачарованно разглядывая загадочную вещичку.
Я, как мог, изложил им свои соображения. Рейн задумчиво поскреб подбородок.
— Ну… ты говоришь, часть механизма… — Аманда повертела предмет в руках, в ее глазах было заметно сильное желание попробовать игрушку на зуб, но она, хоть и с некоторым трудом, воздержалась. — Тебе, конечно, виднее. Я за свою жизнь ни одного механизма, сложнее замка, не видела…
Я выхватил находку из ее рук — точно! Многочисленные грани, на первый взгляд бессистемно расположенные, на самом деле подчинялись какому?то закону, а в утолщенной части стержня изгибы и выемки образовывали… пальцы сомкнулись, точно улегшись во впадины, таинственный предмет, казалось, сидел в руке, как приклеенный.
— Ключ! Аманда, ты гений.
— Я знаю, — «скромно» подтвердила она.
— Интересно, а что этот ключ открывает? — невинно поинтересовалась Алия.
Тут уж мне пришлось задуматься всерьез. Понятно, что здесь, кроме меня, никто не знаком с продуктами технологий высокой цивилизации — а здесь таковая, можно сказать, налицо. Лично я понятия не имел, что эта штука может открывать… точнее, я мог с определенной долей уверенности сказать, что этот ключ — не от какой?то гипотетической двери.
Развитие цивилизации постепенно приходит к тому, что двери ключом запирать перестают. Особенно — серьезные двери, а у столь тщательно сделанного ключика и приложение должно быть соответствующим. Серьезная дверь, по крайней мере в моем мире, должна была бы быть монолитной, даже без намека на внешние механизмы, и открываться не банальным ключом, а чем?то посерьезнее — голосом, мнемограммой, отпечатком сетчатки или, как самое простое, дактилоскопической формулой. А уж никак не ключом, который можно у законного владельца элементарно отнять.