Эльфы не бывают старыми, не был таковым и он — но годы откладывают отпечаток даже на мраморе, что там говорить о живом теле. Вечная молодость не означает вечную свежесть юности.
И если на первый взгляд эльфу мало кто дал бы больше двадцати или двадцати двух, то уже более пристальное изучение правильных, отточенных черт безукоризненного лица заставило бы поднять планку как минимум до тридцати.
Он двигался совершенно бесшумно — казалось, его ноги вообще не касаются земли, так легка и неслышна была поступь князя. На нем была тонкая кольчуга, сотканная словно из тонкого шелка, а не из стальной проволоки… хотя стальной ли, кто знает, из чего была сделана эта вещь… Поверх кольчуги был небрежно накинут такой же, как у девушки, плащ — ни затейливых узоров, ни золотой вышивки, ни драгоценностей — простой плащ, задача которого не украшать, а скрывать от посторонних глаз. На боку эльфа висел тонкий меч — даже, скорее, шпага, и я почему?то подумал: ни один фехтовальщик, каков бы он ни был, не переживет, пожалуй, дуэли с князем…
А это был именно он, Лемелиск, la'nt sean, по нашему — светлый князь. Самый могущественный из эльфийских владык — и не потому, что лучше других держал в руках оружие, владел магией или управлялся с политикой — увы, потому, что он был единственным из оставшихся князей. Заносчивые и непримиримые, одни сложили головы в боях с гномами или, потом, с орками, другие
— пали в редких, но кровавых стычках с людьми. Третьи, устав от жизни, сами ушли в леса… Те же, кто остался, были лишь чуточку сильнее или умнее простых эльфов, да и тех становилось все меньше и меньше. Дивный народ вымирал — все реже рождались чистокровные дети, все чаще зеленая листва смыкалась за спиной очередного уходящего в неизвестность юноши с глазами древнего старца.
Я сразу узнал его — по короне, точнее, по простому тонкому золотому обручу, стягивающему густые льняные волосы. В центр диадемы был вставлен странный, невиданный камень — казалось, из самой глубины полупрозрачного кристалла рвутся наружу яркие лучи теплого, солнечного света, бессильно ударяясь о непроходимую стену и разбрызгивая вокруг капли золотого света. Узнал… и склонился в поклоне.
— Я приветствую вас, la'nt sean…
— Право, не стоит, сэр, — усмехнулся князь, — тем более что произношение у вас хромает. К тому же ваше дело действительно не терпит отлагательства, хотя за чередой прошедших лет день или два кажутся столь незначительными. Ваши спутники уже направляются в мой дворец, не соблаговолите ли и вы присоединиться к ним. Думаю, сегодня вечером я могу ответить на все вопросы, какие вам будет угодно задать.
— О, почту за честь, светлый князь.
Проходя мимо Лаэли, я, повинуясь чисто детскому позыву, ехидно показал ей язык — уж больно оторопело она выглядела.
Девушка вспыхнула, но промолчала, скрипнув зубами, — а куда ж деваться, сам la'nt sean пригласил в гости. Обласкал, можно сказать, у нее же на глазах. Теперь уж ей поневоле придется быть вежливой, хотя хочется, ой как ей хочется сказать мне что?нибудь особо нелицеприятное. Ничего, перетерпит…
Своих спутников я нагнал быстро — они шли в компании трех эльфов — демонстративно безоружных. Эльфы непринужденно болтали между собой на своем языке, смеялись и вообще делали вид, что людей здесь нет и в помине.
— Хамство, — буркнул я, кивнув в их сторону.
— Ты не понимаешь, — улыбнулась, покачав головой, Алия. — Это знак доверия, знак того, что нас принимают как равных. Эльфы не говорят на родном языке в присутствии посторонних, если только речь не идет о ситуации, когда они очень хотят быть непонятыми… А эти просто болтают, так, о разных мелочах. У них странный взгляд на отношения друг с другом, это довольно трудно объяснить, но… в общем ты можешь гордиться, тебе оказывают уважение.
Словно в ответ на эти ее слова, один из эльфов повернулся к нам.
— Прошу простить, господа. Дальше… еще раз прошу прощения, но дальше вам придется идти с завязанными глазами. Это древний закон, и поверьте, ни для кого не делалось исключений. Не примите это за оскорбление…
Я бы, может, именно так бы и воспринял, но логически рассуждая — а почему бы и нет? Эльфы не строили несокрушимых крепостей, их сила была в лесах, в скрытности и незаметности, и такая мера предосторожности была вполне уместна.
Я позволил завязать себе глаза тончайшим шарфом — эта кисея должна была пропускать свет совершенно свободно, и тем не менее я не видел ни зги. Подозреваю, тут не обошлось без магии, но и это, в конечном итоге, не так уж и важно. Помимо платков, хватало и других странностей… ведь мы шли по лесной тропе…. нормальной тропе, с выступающими корнями, с сухими ветками, а теперь я мог бы поклясться, что под моими ногами что?то вроде гладкого дорожного покрытия. И шли мы недолго — минуты три всего, куда можно уйти за такое время… но, когда с нас сняли повязки, я осознал, что находимся мы в совершенно ином месте.
Зеленые холмы плавно спускались к большому озеру — мы стояли буквально в десятке метров от неподвижной голубой воды, в которой, как в зеркале, отражались редкие кучевые облака. На противоположном берегу стоял небольшой, но изящный… да, именно дворец, назвать такую красоту замком не повернется язык. Замок — нечто мрачное, приспособленное для осады, а это строение было воздушным и казалось хрупким и даже немного нереальным. Высокие шпили сверкали переливами огней, создавалось такое впечатление, что черепицы инкрустированы драгоценными камнями, огромные окна сияли чистейшими стеклами — да уж, тут вам не узкие стрельчатые окошки родовых бастионов местной знати. Над главной башней дворца трепетал зеленый стяг. Откуда?то донеслась и тут же пропала легкая приятная музыка.