— А как вы думаете, Стас?
— Я прошу прощения… а мы не можем перейти на ты? Интересно, в местном языке в отличие от подавляющего большинства мне известных имеется целых три местоимения для обращения к собеседнику. «Вы» — уважительное, «ты» — интимно?дружеское и еще одно, ни на единый язык Федерации, ни на нормальный русский не переводимое звукосочетание «сай», чем?то аналогичное презрительно?высокомерному «эй, ты…» в сочетании с плевком под ноги оппоненту
— эдакая устоявшаяся формула обращения вышестоящего к нижестоящему.
Нет, лично я понимаю, что это наглость. Я знаком с благородной леди всего сутки, и туда же — подозреваю, что не каждому лорду позволительно называть на ты собственную жену. С другой стороны, имея определенные надежды на дальнейшее… м?м?м… установление взаимопонимания, сразу хочется определить границы дозволенного.
— Вас именно это больше всего заботит? — удивленно вскинула брови Алия.
— Видите ли, леди… В нашем мире вообще не принято разделять способы обращения к собеседнику. Обращение к другу, врагу, даме или… слуге, — нашу политическую организацию можно будет объяснить ей попозже, буде захочет выслушать, — звучат одинаково.
— Дикие нравы, — вздохнула она, хотя я понял, что это шутка. — Что ж, придется пойти вам… тебе навстречу. Но на людях, Стас, я попрошу вас… тебя… по возможности придерживаться приличий. Кстати, чему вы так обрадовались?
Нет, ей в разведке не работать. Она только что проболталась, что готова и впредь меня сопровождать… или позволить мне ее сопровождать, что в принципе одно и то же. А поскольку я в общем?то и не скрывал, что мне бы этого очень хотелось, то причина моей радости лежит на поверхности. Что я и объяснил тут же, все же позволив себе поинтересоваться, прав ли я в своих выводах.
— А вы действительно этого хотите? Извини, Стас, мне нужно время, чтобы привыкнуть обращаться к тебе как к… родственнику.
Ты правда хочешь, чтобы далее мы двигались вместе? Я беспокойная спутница.
Моим первым порывом было начать нести классическую чушь насчет того, что любой мужчина был бы бесконечно рад и счастлив вечно находиться рядом со столь прекрасной женщиной, но… но почему?то взял и сказал куда суше:
— Алия, без тебя я здесь пропаду.
— По крайней мере честно…
— Ты ожидала других слов?
— Ну конечно! — Она закатила глазки. — Про любовь с первого взгляда, про верность до гробовой доски, про готовность следовать за мной хоть на край света. Ну и так далее, что обычно мужчины говорят прекрасным дамам.
— Неужели ты мало слышала таких речей? — усмехнулся я.
— Они не раздражают, — рассмеялась Алия, — раздражает их отсутствие.
— Я смогу подобрать слова…
— А они будут искренни?
Я замолчал, собираясь с мыслями.
— Алия… я хочу пообещать. Всегда, пока мы будем рядом. Во всем, без исключения. Я обещаю всегда говорить тебе только правду, даже если она будет мне во вред. Клянусь…
Медальон на ее груди внезапно на мгновение засветился. Или мне показалось?
— Хорошо, твоя клятва принята и зафиксирована, — сказала она неожиданно серьезно. — Я смогу заметить ложь. Если это произойдет, в тот же миг мы расстанемся.
Ну вот, напросился. Куда меня, спрашивается, повело? Да мы же врем всегда и всем, в мелочах, конечно, но тем не менее. Мы говорим другу, что рады его видеть, когда на самом деле смертельно хочется одиночества. Мы говорим командиру «будет исполнено», хотя приказ — полный бред и сделаем мы все по?своему.
Мы говорим хозяйке, что все было очень вкусно, хотя своей стряпней она может вызвать расстройство даже у посудомоечного агрегата. Мы говорим детям
— своих не имею, но наверняка тоже когда?нибудь скажу, — что «а вот мы в молодости были совсем другими»… хотя были такими же непослушными и безалаберными. Мы говорим женщине, что любим только ее и никого, кроме нее, а сами украдкой провожаем взглядом пару стройных ножек, плавно перетекающих в аккуратную попку, да при этом представляем эти ножки в самой недвусмысленной позе…
Алия видела мои страдания, но облегчать их не захотела. Она зевнула и, сладко потянувшись, заметила:
— Надо поспать, Стас. Завтра нас ждет долгая дорога.
— Спи, маркиза. Я буду охранять тебя.
— Спасибо, мой рыцарь. — Эти слова были сказаны уже невнятно. Девушка заснула. Я прислонился к седлу и долго смотрел на угасающий костер.
— Нам долго ехать?
Этот вопрос мучил меня довольно давно, но, поскольку Алия с утра была задумчива и молчалива, я предпочел подстраиваться под ее настроение. К тому же поспать ей удалось часа три от силы, а настроение человека, которому не дали выспаться, — это штука взрывоопасная.
Проснулась она с первыми лучами солнца и тут же, с явным усилием заставив себя (по моей настоятельной просьбе) слегка перекусить, стала собираться в дорогу. Впереди лежали голая степь и пыльная дорога, на которой не было видно ни одной живой души.
Откровенно говоря, путешествие по лесу мне нравилось куда как больше, хотя лес — идеальное место для всякого рода засад. Зато здесь душно.
Мы по?прежнему ехали не торопясь, что вполне устраивало Голиафа, поскольку после ночных развлечений он явно не собирался далеко отходить от Ласточки. Та тоже ничего не имела против.