— Так что, выходит, в Москве есть еще один царь?
— Истинный! Только он пока себя не объявил, ждет своего часа. Когда народ поймет, что его дурачит самозванец, вот тут-то настоящий государь себя и покажет!
О том, что претенденты на престол могут объявиться еще при жизни нынешнего Самозванца, я ничего не слышал. По официальной истории Лжедмитрий II, прозванный Тушинским вором, должен был объявить свои притязания на престол только после гибели Лжедмитрия первого.
— А как его зовут? — осторожно спросил я, боясь спугнуть разоткровенничавшегося с нечистым заговорщика.
— Сам что ли не знаешь? — начал он, и я решил, что разговор пойдет по второму кругу, но Васька объявил не будущее имя грядущего русского царя, а настоящее:
— Семен Аристархович.
— Фамилия его как?! — чуть не закричал от нетерпения я.
— Фамилия его как?! — чуть не закричал от нетерпения я.
— Известно как, Ерастов-Рюрикович! — спокойно ответил он.
— Дьяк Ерастов?
— Так его только сейчас зовут, но скоро все переменится!
— Теперь говори, где он живет?
— Известно где, на Якиманке, там его всякий знает! А скоро и вся Русь ему в ножки поклонится!
Было, похоже, что у кривого начало сносить крышу, он очередной раз так сильно ударился лбом об пол, так что я невольно поежился.
Потом он вдруг прервал разговор и начал громко читать «Отче наш». Нужно было, пока он совсем не свихнулся, попытаться узнать, куда увезли Прасковью.
— Девушку куда отвезли, знаешь? — прокричал я ему в ухо.
— То одному государю ведомо! — окончив молитву, ответил он и заплакал. — Пропала моя бедная головушка!
— Это точно, — согласился я, вставая. — Жить тебе осталось недолго!
— Выходит, о Прасковье он ничего не знает? — как-то бледно спросил Сидор, слушавший все наши разговоры возле открытых дверей.
— Придется идти к дьяку. Слышал, что тот затевает, хочет Москву сжечь!
— Нужно царю донести, ты же у него окольничий, — предложил Сидор.
— К нему сегодня не пробиться, пока будем по Кремлю ходить и правду искать, они весь город сожгут!
— А что мы вдвоем сможем сделать? У него, поди, сила большая, вон, что тот юродивый говорил…
Так переговариваясь, мы спешно продвигались в сторону Якиманки. Переодеться в свое платье я не успел и шел в колдовском наряде, правда, снял свой звездный плащ и выбросил островерхий колпак. В темноте черная одежда была даже на руку.
— Как там наша Прасковьюшка? — опять завел Сидор.
— Скоро узнаем, — пообещал я, пока без пользы ломая голову над тем, как одному победить целую организацию, причем мощную и боеспособную. Будь у меня время на подготовку, тогда можно было, поправ собственные принципы не учить предков делать смертоносное оружие, соорудить какую-нибудь техническую новинку вроде взрывного устройства замедленного действия и подорвать весь это комплот. Теперь же, единственное чем я располагал, было холодное оружие и мозги XXI века. И хотя они морфологически ничем не отличались от средневековых, но в них было напиханы такие военные сведения, которые здешним заговорщикам и не снились.
— А как мы туда попадем? — перебил мои грустные размышления, Сидор.
— Куда туда? В имение дьяка? — переспросил я.
— Ага, в имение.
— Понятия не имею, нам его для начала нужно найти, тогда уже будем соображать, как попасть.
— Ты как думаешь, у него много народа? — задал Сидор типичный в таких случаях бессмысленный вопрос.
— Много, — мирно ответил я, сдерживаясь, чтобы не обругать парня за болтливость. Он был напуган предстоящими приключениями и говорил просто так, чтобы не молчать.
— Хорошо бы там оказалась Прасковья, я бы ее спас! — перешел он от глупых вопросов к глупым розовым мечтам.
После такого наивного, детского высказывания я едва не рассмеялся. Дальше мы двигались молча. Перед выходом на Якиманку боковая улица, по которой мы шли, оказалась заперта на ночь рогатками. Когда мы попытались их перелезть, откуда ни возьмись, набежали сторожа. Поднялся гвалт.
Когда мы попытались их перелезть, откуда ни возьмись, набежали сторожа. Поднялся гвалт. Моя «иноземная» одежда вызвала у сторожей подозрение. Пришлось объясняться с местным целовальником. Только когда я додумался сказать, что мы направляемся к дьяку Ерастову, от нас отстали и разгородили проход.
Несмотря на ночное время, на Якиманке оказалось много народа. То и дело мимо нас сновали пешие и конные.
Теперь стало ясно, что Васька не соврал, и мы действительно приближаемся к «штабу» заговорщиков. Сидор, не спрашивая меня, остановил какого-то человека и вознамерился узнать у него, где живет Ерастов, и этим едва не погубил все дело. Прохожий, услышав имя дьяка, подозрительно спросил, что нам от него нужно. Пришлось мне с хода придумывать дурацкое объяснение.
— Тебя кто за язык тянет! — обругал я Горюнова, отирая со лба пот. — Иди и молчи, увидим, куда все направляются, туда и мы пойдем. И не смей ничего без меня делать, даже рта не открывай, а то сейчас же отошлю к отцу!
— Да я что, я только хотел спросить, — оправдывался он.
— Иди и молчи! — сказал я такой злостью, что парень сразу замолчал.
Нервное напряжение возрастало по мере того, как мы подходили к месту обитания дьяка. Что-то слишком много народа здесь оказалось. Причем, не по ночному активного и целеустремленного. Я предполагал, что в этом деле все не так-то просто, но не думал, что в таких масштабах.