С обочины я свернул прямо в лес. За мной никто не следил, так что я чувствовал себя в безопасности.
Отойдя подальше от дороги, я открыл магическую дверь в каменную пещеру, в «прихожую» подземного убежища Браспасты.
Глава 5. Доминат.
Я раскинул во все стороны незримые магические сети и сразу понял, что Браспаста и ее родители находятся на подземной базе. Они также ощутили мое присутствие. Но обмениваться мысленными приветствиями мы не стали, так как всего через несколько минут я оказался в «кладовой» базы.
Здесь я мог обычной речью поприветствовать родителей Браспасты:
— Здравствуйте, Класус! Здравствуйте, Снаватта!
— Здравствуй, Калки! — ответили они.
Вот так, без всяких пышных фраз и титулов, общались мы друг с другом. Браспаста, вообще, поздоровалась со мной только коротким кивком. В «кладовой» она вместе с родителями стояла возле стола, на котором были разложены наши трофеи, добытые у империканцев.
Класус и Снаватта выглядели так же, как и во время нашей последней (она же была и первой) встречи. Про себя я еще в прошлый раз назвал их «Дедом Морозом» и «Снегурочкой» из-за того, что они были одеты в теплые шубы, которые не снимали во время краткого пребывания на подземной базе. Наверное, им, привыкшим к жаркому климату экваториальной области, казалось холодно даже глубоко под поверхностью ледяной пустыни. Класус носил пушистые усы и густую бороду, только они были не белые, как у настоящего Деда Мороза, а рыжевато-каштановые, кучерявые. Румяные щеки и пухлые губы Снаватты тоже не очень-то походили на Снегурочкины. В остальном же — по возрасту, росту, комплекции и одежде — они казались персонажами новогодней сказки, словно только что поднялись на сцену театра, чтобы сыграть в детском спектакле. Только их глаза лучились добрым весельем искренне, а не искусственно, как у актеров. Во время предыдущей нашей встречи мне все время казалось, что Класус вот-вот достанет из-за спины большой мешок и скажет: «В этом году ты хорошо вел себя, малыш Калки. Вот тебе за это подарок!»
В этот раз, к моему удивлению, у Класуса, действительно, был с собой мешок. Только он не доставал оттуда подарки, а, наоборот, убирал некоторые предметы, взятые со стола.
— Ну, что, Маркандея узнал то место, которое тебя интересовало? — спросила меня Браспаста.
— Да, это священная роща Двуликого Януса.
Снаватта вздохнула:
— Жалко, что Янус ушел. Он был немного странным, но, в общем-то, не плохим.
Я пожал плечами:
— Мне он и хорошим не показался.
Класус от удивления даже перестал складывать вещи (между прочим, не его, а мои с Браспастой трофеи!) в мешок:
— Но ведь Янус давно ушел, а его священная роща выкорчевана!… Откуда ты его знаешь?…
— Ты опять открыл дверь в прошлое? — первой догадалась Браспаста.
— Да, но я-то сначала об этом не знал! Маркандея сказал мне, что картинка ведет в священную рощу Двуликого Януса, но не объяснил, что этой рощи больше не существует. Он сказал, что Янус умер, но я смогу встретиться с его духом, если засну в его роще. Я и открыл туда дверь… Только от самого Януса я узнал, что попал в прошлое.
— Странно, — задумчиво произнес Класус, — Маркандея не мог не знать, что на месте рощи Януса теперь выстроен современный город.
Я решил, что сейчас самый подходящий случай, чтобы расставить все точки над «и»:
— Когда я во сне встречался с Янусом, то он наговорил мне кучу гадостей про Маркандею.
— Вот уж от него не ожидала! — воскликнула Снаватта. — При жизни Янус с ним неплохо ладил.
— При жизни Янус с ним неплохо ладил.
— Янус сказал мне, что все маги по крови — это властолюбивые и эгоистичные чудовища, единственное предназначение и цель которых — править обычными смертными созданиями. И Маркандея, дескать, сам создал и выпустил в Детском мире «вирус старости», чтобы стать полновластным господином над всеми оставшимися там в живых людьми, то есть детьми.
Класус, Снаватта и Браспаста с изумлением воззрились на меня.
— И ты в это поверил? — спросила Браспаста.
Я пожал плечами:
— Между прочим, перед тем, как отправить меня в прошлое к духу Януса, Маркандея высказал мне опасения на счет тебя. Он подозревает, что ты ведешь войну не ради свободы и спокойствия смертных, а только для того, чтобы подчинять их своим приказам. Он думает, что ты уже на полдороге к темной стороне силы.
Теперь пришла моя очередь пристально вглядываться в лица Браспасты и ее родителей, чтобы уловить мельчайшие признаки проявления тех тщательно скрываемых чувств, о которых говорил Маркандея. Однако я увидел лишь удивление и обиду.
— Какая чушь! — воскликнула Браспаста. — Когда у меня будет свободное время, я схожу к Вечному Ребенку, и пусть он мне это выскажет, глядя в глаза!
— Считай, что он уже это сделал. Когда я сказал Маркандее, что передам тебе наш разговор, то он не стал мне это запрещать. Он считает, что тебе надо постоянно напоминать о том, как тонка грань между добром и злом… если, конечно, она вообще существует.
— Последние слова ты добавил от себя? — спросила Снаватта.
— Да.
— Я так и поняла. Маркандея никогда не сомневался, что добро и зло четко различимы. А вот Двуликий Янус как раз утверждал, что эти понятия субъективны и зависят только от точки зрения индивидуума. Сам-то ты как думаешь?