— Потом боблин в штатском отдал приказ сотрудникам ОЕП с ручными бомбометами. Зазвучали резкие хлопки выстрелов. Я знал, что такими снарядами можно разрушить не только дом, но и половину населенного пункта. Я и моя Оперативная Группа залегли, прячась от взрывов и осколков. Но взрывов не последовало, хотя огонь из бомбометов не прекращался. Я посмотрел на дом и увидел, что он окутан клубами какого-то странного серебристо-белого дыма. Значит, вместо взрывчатки в бомбах был газ. Однако команды надеть противогазы Цельс не отдал. Сотрудники ОЕП, находившиеся к дому ближе, чем мы, тоже были без противогазов. Но зачем тогда был нужен этот дым, для маскировки? Наверное, да. Еще несколько сотрудников ОЕП проникли в дом через главный вход, дверь была выбита ранее при первой атаке. Едва переступив порог, они закричали по-империкански: «Сюда! Быстрее сюда! Входите в дом!» Я сперва подумал, что они зовут других сотрудников. Но в сторону дома мимо нас пробежало несколько существ в форме ОЕП. Я говорю «существ», потому что сразу узнал оборотней. Из-за быстрого бега они оставались в своем естественном виде. Я хорошо разглядел их синевато-бледные псевдочеловеческие лица. Империканцы поступили очень хитро, призвав оборотней изнутри дома и этим открыв для них вход. Ведь оборотни никогда не переступают порог дома, если им не разрешат войти те, кто находится внутри.
В этом месте рассказа я вспомнил, как сам впустил в свою московскую квартиру оборотня, принявшего облик нашей соседки. Следовало запомнить, что истребители магов отчасти научились обходить ограничения оборотней. Я, например, мог бы впустить в дом не вызывающего подозрений человека или боблина, а они привели бы за собой оборотней.
Прохор Никанорович продолжал:
— У оборотней не было с собой никакого оружия, кроме длинных кривых ножей. Они скрылись в клубах серебристо-белого дыма, окутывавшего весь дом. И вновь стало тихо. Потом вдруг раздался громкий треск. Я увидел, что второй этаж дома складывается, как карточный домик. Это был не обычный взрыв, иначе он разбросал бы в стороны стены и крышу. Как будто внутри дома возник вакуум, если так можно сказать, произошел «взрыв внутрь». Сразу же после этого в дом ворвалась еще одна группа сотрудников ОЕП. Вскоре один из империканцев вышел, подбежал к боблину в штатском и Цельсу и что-то им тихо доложил. Все они быстро вошли в дом. К этому времени серебристо-белый дым вокруг дома совершенно рассеялся. Через некоторое время боблин и Цельс вышли. Боблин держал в руках армейскую рацию и с кем-то разговаривал. Послышался шум моторов, и к дому со стороны главной дороги подъехали два больших фургона. Автомобили были колосские, наверняка, они принадлежали НКВД. Цельс подозвал меня и Треска и приказал, чтобы наши бойцы помогли империканцам загрузить в фургоны вещи из дома. Меня покоробил этот приказ. Еще больше возмутило меня то, что внутрь дома нас не пустили. Сотрудники ОЕП выносили вещи из дома, а мы загружали их в фургоны. Я ожидал, что мы захватим склад оружия, взрывчатки или наркотиков. Но в место этого через наши руки проходили вполне обычные вещи: мебель, одежда, книги, картины. Из дома не было вынесено ничего такого, что могло бы принадлежать террористам или наркоторговцам.
С замиранием сердца я спросил:
— А тела? Из дома выносили тела погибших?
Прохор Никанорович отрицательно покачал головой:
— Вот это и было самым странным! В фургоны погрузили только тела сотрудников ОЕП, расстрелянных перед домом своими же товарищами.
С замиранием сердца я спросил:
— А тела? Из дома выносили тела погибших?
Прохор Никанорович отрицательно покачал головой:
— Вот это и было самым странным! В фургоны погрузили только тела сотрудников ОЕП, расстрелянных перед домом своими же товарищами. Но из дома не было вынесено ни тел, ни останков в пластиковых мешках. Только вещи. Причем мебель не была ни поломана, ни обожжена. Как будто вакуумный взрыв затронул лишь очень небольшое пространство на втором этаже. Однако я сам видел, что в дом входили оборотни. И уж, конечно, в доме должен был кто-то находиться, иначе с кем тогда мы сражались? Боблин в штатском и Цельс ходили возле нас с мрачным видом и не скрывали своего недовольства. Между собой они говорили по-империкански, из обрывков услышанных фраз я понял, что операция удалась лишь частично. Они совещались, как об этом лучше доложить руководителям ОЕП. Может быть, неудача как раз и была связана с тем, что противник не был захвачен в плен или гарантированно уничтожен? Закончив погрузку вещей в фургоны, мы получили приказ садиться в транспортеры и возвращаться на базу. Но это был еще не конец. На базе мы узнали, что в этот же самый день в правительстве Колоссии произошел переворот. Верховный Жрец Уравнительной церкви Мафусаил Трепачёв был отстранен от власти. Его место занял Эль-Цзын. Одним из первых своих указов Эль-Цзын объявил отделение Уравнительной церкви от государства, сложил с себя титул Верховного Жреца и стал именоваться Венценосцем. Так в один день произошли два события. Об одном узнал весь мир, а другое строго засекречено. И я до сих пор не знаю, насколько эти события связаны между собой. Какое из них было важнее? Какое событие служило для прикрытия другого? Одно повлекло за собой другое, или наоборот?