— Да, пожалуй, простая прогулка по Доминату не докажет действенность амулетов, — задумчиво согласился Класус. — Нам надо каким-то образом спровоцировать религионеров на нападение, если они ощутят наше появление в Доминате. Мы должны побывать там, куда беспрепятственно пускают простых жителей Центрального Иерархата, но где наше появление будет расценено как угрожающее религионерам.
— Может быть, нам подойдет храм Похвального Самоуничижения? — предложила Снаватта. — Он недалеко от того места, где мы выйдем на поверхность.
— Отлично! — расплылся в улыбке Класус. — Религионеры, несомненно, помнят то, что мы устроили в этом храме в позапрошлом году. Если мы войдем в храм, и религионеры нас почувствуют, то, конечно же, решат, что мы решили повторить то же самое. Тогда они обязательно попытаются нас остановить.
— А что вы устроили в этом храме? — заинтересовался я.
Но я не получил ответа на свой вопрос. Наша кабина остановилась, и через открытый вход внутрь ворвались солнечные лучи. Мы наконец-то добрались до поверхности.
Возле ниши, ожидая своей очереди, толпилось множество народа, и мы быстро покинули кабину, освобождая место новым пассажирам. Тем более что большой плакат на станции предупреждал: «Задерживать движение транспорта — преступление перед Богом!»
Оказавшись среди множества людей, мы, разумеется, уже не имели возможности открыто разговаривать друг с другом. Класус и Снаватта, как и раньше, пошли впереди, указывая дорогу, а мы с Браспастой двинулись следом за ними. Я не забывал о том, что должен вести себя незаметно и естественно, как обычный житель Домината, поэтому разглядывал все вокруг, не крутя головой, а только при помощи бокового зрения.
Станция, на которую мы прибыли, была в несколько раз длиннее подземной. Дело в том, что ниши для кабин находились только с одной ее стороны, тогда как другая была полностью застеклена и открыта для солнечного света. Я понял, что станция врезана в крутой склон горы. Одной стороной она была обращена к подземной части Домината, а другой — к надземной.
Доминат как бы сползал вниз по склону горы. Верхняя, более старая часть города, все еще была тесно связана с традиционными подземными жилищами. Здесь дома соседствовали с пещерами, тоннелями и шахтами в отрогах горы. Да и сами старые дома зачастую представляли собой лишь сложенные из камней фасады, тогда как задние части зданий уходили внутрь горы. Строительство новых надземных районов велось на относительно ровном месте у подножия горы, и там дома строились полностью над землей.
До храма Похвального Самоуничижения мы шли пешком то по лестницам, то по пандусам, то по вырубленным в склоне горы галереям. Пешеходные улочки в старой части города были узкие и извилистые. Однако здесь имелись и современные эскалаторы, установленные на наиболее длинных и крутых участках пути, и широкие дороги с многорядными колеями-направляющими для трехколесных машин, проложенные, наверняка, на месте сломанных домов.
Одну из таких дорог нам надо было пересечь. Машины ехали по колеям-направляющим в обе стороны довольно плотным потоком, так что я удивился, когда увидел, что на пересечении пешеходной улочки с дорогой нет ни светофора, ни перехода. Более того, перед дорогой был установлен большой плакат, на котором красовались слова: «Пересекать дорогу перед движущимся транспортом — преступление перед Богом!»
Тем не менее, я видел, что люди впереди нас, ничуть не обращая внимания на плакат, перебегают дорогу, лавируя между быстро едущими машинами.
Еще больше я удивился, когда мы приблизились к дороге, и я увидел другой плакат, обращенный к водителям: «Не пропустить переходящего дорогу пешехода — преступление перед Богом!»
Однако водители не выполняли это распоряжение и даже не сбавляли скорость на пересечении своей дороги с пешеходной улочкой.
Класус и Снаватта остановились, выжидая удобный момент, чтобы проскочить между машинами.
Я тихо сказал Браспасте:
— Похоже, что власть религионеров в Доминате не очень-то и крепка. Их распоряжения нарушаются всеми жителями. Ты мне про это не рассказывала.
— Ты ошибаешься, — ответила Браспаста. — Разве ты забыл основную доктрину религионеров? Она гласит, что каждое живое существо самим фактом своего существования совершает преступление перед Богом. Поэтому практически каждое действие, так или иначе, является преступлением с точки зрения религионеров… Бежим!
Мы перебежали дорогу в опасной близости от машин.
Так как на другой стороне дороги прохожих рядом с нами не было, Браспаста продолжила:
— Блюстители могли бы сейчас нас арестовать за то, что мы сделали. И в то же время они могли бы арестовать водителей за то, что те нас не пропустили. Вообще, Блюстители в любой момент времени могут арестовать человека или пушистика, и обязательно окажется, что он виновен в каком-нибудь преступлении, а то и в нескольких сразу. Поэтому жители Центрального Иерархата и других стран под властью религионеров давно уже перестали обращать внимание на отдельные запреты. Все равно здесь невозможно жить, не совершая преступлений. Это как идти под проливным дождем и считать упавшие на тебя капли. Здесь все живут в постоянном ожидании ареста и наказания. Религионеры целенаправленно насаждают у народа комплексы вины и страха. С помощью этих комплексов они добиваются беспрекословного подчинения и бездумного повиновения. Люди и пушистики, сознание которых с детства подвергается религионерской обработке, искренне считают себя ничтожными, преступными, недостойными созданиями, вся надежда которых — на милость религионеров, заступающихся за них перед грозным Единым Богом.