Всем своим видом святой отец изобразил удивление. Отступив на пару шагов, он вздёрнул брови и, склонив голову на бок, рассматривал собеседника ещё пристальнее, чем прежде.
Отступив на пару шагов, он вздёрнул брови и, склонив голову на бок, рассматривал собеседника ещё пристальнее, чем прежде.
— Что ты хочешь этим сказать? — не понял Андрей Ярославович, гадая, с чего бы Калистрату недоумевать.
— Да очень просто. Ты тоже не участвовал в Ледовом побоище, тем не менее, это не помешало новгородским остолопам заподозрить тебя в применении богомерзкого чародейства. И они не задавались вопросом, как ты мог колдовать, если не участвовал в сражении. Ибо ответ напрашивается сам собой…
Калистрат напустил на себя торжественный вид и провозгласил:
— Подставное лицо.
Андрей так и сел на пень, до боли сдавил руками виски и протянул:
— Ага-а…
— Нет, ты поразмысли только, — ободрённый достигнутым успехом, быстро заговорил Калистрат. — На кого новгородцы сваливали вину за гибель Александра Ярославича? Прежде всего, на ливонцев. Почему? Потому, княже, что смерть твоего брата им выгодна. Есть две причины, по которым они могли угостить его заколдованной стрелой. Оставшийся без князя Новгород может сделаться лёгкой добычей для рыцарей, если они решатся на новый поход — это во-первых. И месть за нанесённое поражение — во-вторых. Не знаю точно, что было на уме у новгородцев, когда они взялись допрашивать пленников…
— Значит, стрела всё-таки была заколдована?! — князь Андрей скрипнул зубами.
— К сожалению, была, — Калистрат нахмурился. — Да только не в этом дело. Кто пустил стрелу, вот что важно! Допросив пленников и убедившись, что они понятия не имеют, о чём речь, новгородцы решили, что в смерти брата повинен ты. Тебе кончина Александра Ярославича также выгодна, ибо ты наследуешь новгородский престол и тем самым расширяешь свои владения. Да ещё ты как раз вовремя заявился в Новгород…
— Но я в самом деле тут ни при чём! Я просто хотел поздравить брата с замечательной победой, и всё, — Андрей с умоляющим видом сложил руки и проникновенно обратился к Калистрату:
— Скажи, батюшка, ты-то хоть веришь в мою невиновность?
— В данном случае верю, — согласился святой отец, и едва уловимая улыбка скользнула в просвете между его чёрными усами и бородой. — Но ты недостаточно ловко убрал с дороги Святослава Всеволодовича, поэтому остальные вряд ли поверят.
— Он — другое дело! — воскликнул князь, хлопнув ладонью по колену. — Он не братом мне доводился, а дядей…
— Для тех, кто тебя не знает, разница невелика, — пожал плечами Калистрат. — Они считают, что раз ты убил одного родственника…
— Устранил, — поправил его князь, ибо всеми силами жаждал оправдаться перед собственной совестью, мотивируя гнусный поступок необходимостью сосредоточить власть в своих руках.
— В общем, раз ты устранил одного родича, ты легко можешь проделать это и с другим.
— Так что, если, к примеру, другой мой дядя, Иван Всеволодович, в свою очередь умрёт непонятной смертью, в этом также обвинят меня? — спросил князь.
— Очевидно, — кивнул Калистрат.
— Боже, что за олухи! — всплеснул руками Андрей. Хотя он и без Калистрата прекрасно знал, что теперь люди будут обвинять его при всяком удобном случае, было очень неприятно услышать это от другого.
— Таков грешный род человеческий, — вздохнул священник. — Для людей главное не истинного виновника сыскать, а «козла отпущения», на которого можно всё свалить.
И поскольку ты сумел запятнать себя устранением дяди, это, скорее всего, будет клеймом на всю жизнь. Смирись, княже, со своей долей, ничего тут не поделаешь.
Андрей подавленно молчал.
— Но вернёмся к убийству твоего брата Александра. У обеих сторон, заподозренных новгородцами, интерес слишком очевиден. Кроме того, рыцари домогались Новгорода с оружием в руках, а ты будто по заказу прибыл прямо на похороны и на следующее же утро поспешил скликать вече. Пойми, ты поступил опрометчиво, поторопившись изъявить свой интерес в этом непростом деле.
— Да уж, лучше бы я поддался на уговоры бояр, — задумчиво протянул князь.
— Не тужи, Ярославич, ещё неизвестно, чья взяла, — осклабился Калистрат.
Князь хотел спросить, на что это он намекает и почему ходит всё время вокруг да около. Однако, не дав ему и рта раскрыть, батюшка продолжал:
— А вот Данила Романович перехитрил всех. Он дождался, пока немцы ударят по Новгороду, и простолюдины воспримут их как завоевателей, против которых нужно бороться. И когда твой брат возглавил новгородские дружины, Данила Романович потребовал от колдуна Хорсадара заколдованную стрелу. Далее он приказал своим верным слугам затесаться в дружину Александра Ярославича и при случае пустить злодейское средство в ход. Такой случай как раз и представился на Чудском озере. Кто мог определить в пылу сражения, кем выпущена роковая стрела? Тем более, что, по слухам, этот Хорсадар обладает способностью быстро переноситься в самые неожиданные места. Но раз так, отчего бы ему не научить княжеских слуг этому волшебству? Тогда подосланному убивце достаточно на короткий миг перенестись в стан врага, выпустить стрелу — и готово дело!