Короче, такие вот правила. Нравятся — хорошо, не нравятся — это только твои проблемы. Мои, в смысле.
Не скажу, что я был очень уж против них, но непривычно как?то, все с ног на голову перевернуто. Обычно, я бабу выбирал и развлечения заказывал, а тут меня, и по полной программе. И что с Марлой у меня так затянется, не думал. И какие пацаны за ней стоят, не знал. И даже не за ней, а под ней. Один Меченый чего стоит.
Здоровый он мужик. Кость широкая, но тощий, как медведь весной. Руки длинные. До колена почти. Ладони, как лопаты. Такими голову прикрыть — и незаметно: голова там, мяч или вообще ничего нет. Да еще шрам на лице приметный.
Через лоб, нос и правую щеку. На след от когтей похожий, двойной. Интересно, что за зверушка такие следы оставляет? А сам Меченый на матерого волчару похож. Что еще ни один год будет водить стаю.
Вот только поговорить с ним — за счастье: три слова в час. Это когда у мужика болтливое настроение. Остальные его пацаны держат дистанцию. Наверно, крут я для них. Слишком. Раз уж Марла со мной. Или это я с ней? Ладно, потом разберемся.
А вот Машка стала шарахаться от меня. Как убежденный алкаш от общества трезвости. То хозяина мне хотела найти, чтоб я не пропал сам?один. А когда я вышел на нормальную компашку, стала обходить меня десятой дорогой. Словно и не знакомы мы ни разу. Похоже, у девочки Маши мозги повернуты не в ту сторону. То ларт без хозяина — спасайся кто может!, то ларт, что спит с бабой — конец света и все всадники Апокалипсиса. Так и не сказала, к чему все эти страсти. Но из гостиницы рванула с ближайшим караваном. Как крыса с тонущего корабля. Я едва успел поговорить с ней перед отъездом. Странный такой разговор получился, сумбурный. Так и не понял, чего она от меня хотела. Советовала не задерживаться на одном месте, а почему, не сказала. И с собой не звала. Скорее наоборот. Как я понял, от меня бежала. С теми двумя, что в постели ее кувыркались. Договор попутчиков они так заключали. Забавный, однако, метод.
— А чего ж ты со мной ничего такого? Только на словах…
Как тогда на меня Машка посмотрела! Будто укусить хотела.
— С тобой слова потом были. А с ними — все по правилам.
Я открыл рот, вспомнил кой?чего и закрыл. Молча. А что я мог сказать? Если то, чего было у нас в Храме, было, то, получается, и мы заключали.
— А теперь чего?
— Чего? — не поняла Машка.
— Мы, вроде как, обещали чего?то друг другу…
— Ты мне ничего не должен. Я тебе ничего не должна. Повтори, и мы свободны.
— Обязательно повторять?
— Нет. Хватит и того, что я сказала.
Вот только уверенности в Машкином голосе не было.
Тогда я сказал то, чего она хотела. А потом про нож спросил. В дверь брошенный.
— Я не стала бы тебя убивать. Нож — это не огонь.
А сама в глаза не смотрит.
— Ага, пожалела, вроде как. Или тех двоих побоялась обжечь?
Машка ничего не ответила. Молча встала и пошла на выход. А у двери чуть не столкнулась с Марлой. Сказала ей чего?то, и посторонилась.
В тот же вечер Машка уехала. А Марла… Я так и не спросил, чего ей наговорила рыжая ведьма.
И с отъездом я торопиться не стал. А куда спешить?то? К кому и зачем? Вот надоест здесь, тогда можно и манатки собирать. С караваном прогуляться или на пароме прокатиться там… Говорят, и такое развлекалово здесь есть. Но я за эти дни так ни разу и не видел его. А спросил Марлу, оказалось, раньше аукциона парома не будет. Ладно, подождем. Мне и без него найдется чем заняться. Поспать, поесть, пообщаться с бабой, еще поесть?поспать. Блин, прям, отдых в глубинке, где нет ни телевизора, ни интернета. Веду такой здоровый образ жизни, что сам себе поражаюсь. Если б ни Марла, растолстел бы, к чертям собачим! Правда, есть еще Меченый с пацанами, но махать оружием в их компании меня чего?то не тянет. Я лучше зарядкой займусь. Потом. После аукциона. Дня два до него осталось. Кажется.
26
Меченый по?быстрячку ввел меня в курс дела. Умный он мужик, с понятием. Своих пацанов держит в кулаке. Тех, кто круче его, не задирает. А раз уж мы с Марлой делим завтрак и обед, значит я очень крутой пацан, и меня можно уважать. И развлекать, когда Марлы нету рядом. Не в том смысле «развлекать», а чтоб весело мне было. Короче, это он привел меня на аукцион невест. Посмотреть, выпить на халяву. Ну, и прикупить чего, если глянется.
Простые здесь правила оказались.
Простые здесь правила оказались.
То, чего продается, само себя и рекламирует. А зрители и покупатели платят на входе медный грошик — боал — берут здоровую деревянную кружку (на литр, не меньше!) и садятся за стол. И не на лавку там общую садятся — на табуретку. Персональную. Высокую, трехногую и с запасом прочности таким, что не сразу и поднимешь. На века делалась, не иначе.
А сам аукцион в большом дворе организовали. В том, что за гостиницей. Ранул его почему?то загоном называет. Но я пока не видел, чтоб в нем чего?то загоняли. Большие столы во дворе установили. Буквой «П». С разрывом верхней планки. Сквозь этот разрыв и ходят «невесты». По одной. Обносят зрителей выпивкой. Те под стеной сидят. Средина для променада и поединков оставлена. Не невест, а претендентов. Стать им не сложно. Надо только выпить все из кружки, бросить в нее означенную сумму и поставить тару на поднос, с которым ходит «лот номер такой?то». Сколько кружек, столько и претендентов. А дальше — как на обычном аукционе: небольшая разборка между желающими, и победил тот, кто остался. Только в ход не монеты идут — кулаки: кто даст больше, а сам на ногах устоит. Проиграл — ни фига не получишь; в смысле, деньги не возвращают. А не нравятся правила — не играй.