— Это наш главный анестезиолог, — говорит пузан. Старик кланяется. — Багдадский душитель.
— Потрошитель? — я зачем?то тяну время.
— Потрошитель вам не нужен. Аппендицит мы уже удалили. Или вы еще что?то отрезать хотите? Так мы завсегда, с радостью! — и жирдяй скалится так, словно вместе с аппендиксом удалил мне еще кое?что, чтоб танцевать не мешало. — А это вот его помощник — Ватсон Лондонский.
У мужика короткие рыжеватые усы, бледная, как в конце зимы, кожа и древний прикид. Не иначе как прошлого века. И тоже зеленого цвета. На голове панама?котелок, в руках дубинка. Конкретная такая дубинка. Пацаны в форме с такими по улице ходят.
Пока я разглядываю помощника (чьего я так и не понял), он снимает шляпу, кивает и опять напяливает ее на голову.
— Ватсон… — Имечко кажется знакомым. — Тот самый?
— Да. Из семьи потомственных палачей и анестезиологов. Мой отец мог пощупать голову больного, а потом так ударить, что тот приходил в себя в указанное время.
— Точно?точно, — радостно тараторит толстый. — Скажу, операция продлится до трех часов, так в три десять больной уже моргает.
— А сейчас он где? Отец…
— Вместо своего отца работает. Палачом.
— Семейная традиция, что вы хотите?…
Достал меня толстопузый со своим юмором. Чего я хочу? Домой хочу. А все это — чтоб только сном было. И исчезло, когда проснусь.
— Ну, вот и познакомились с нашей бригадой. Теперь можно и приступать…
— Подождите! А он что?… — киваю на старика.
— Он? Такой же виртуоз, как отец Ватсона. Только с удавкой. Считает, что так гуманнее. Его метод подходит всем, даже детям и беременным. И он не щупает пациента, а смотрит ему в глаза. Я лично лечу свои зубы только под восточной анестезией. Так что выбираем?
Ватсон хлопает дубинкой об ладонь. От размеренных шлепков меня передернуло. Посмотрел на азиата. И не подозревал, что во мне такой любитель Востока живет.
— Хороший выбор…
Это было последнее, что я услышал.
В глазах резко потемнело.
А потом пришла боль. Какой?то урод лупит меня по морде. Левая щека, правая, левая, правая… Блин, и когда ж ему надоест?
Открывать глаза не хочется. Чего, операция уже закончилась? Что?то очень быстро. Уберите от меня этого придурка и повторите все еще раз.
Глаза все?таки пришлось открыть. Кто?то настойчиво трясет меня за плечо.
— Блин, какого?…
— Просыпайтесь, Алексей Тимофеич! Просыпайтесь!…
— Ну?…
— Вы проснулись?
— Угу.
— Нужно срочно в операционную…
— Ну?…
— Черепная травма.
— Угу.
— Клиента уже готовят, а…
— Ну?ну!…
— Анестезиолог заболел.
— Угу.
— И анестезии мало.
— Что опять?!
Я, кажется, начинаю просыпаться.
— Что делать будем, Алексей Тимофеич?
— Хорошо зафиксированный больной в анестезии не нуждается, — повторяю знакомые слова.
— Что?! Что вы сказали?…
Вижу изумленное лицо старшей сестры и окончательно просыпаюсь.
— Шутка, Семеновна, шутка.
— Шутка, Семеновна, шутка. Идем в операционную. Прорвемся, не в первый раз.
Из глаз женщины исчезает озабоченность. Верит она мне. Раз Тимофеич сказал прорвемся, значит, все будет в порядке.
Легко работать с людьми, когда они в тебя верят.
За что я люблю ночные дежурства? За то, что они намного спокойнее дневных.
Намного. Спокойнее.
Яркий свет, как удар. Глаза сами собой закрываются.
3
Глаза все?таки пришлось открыть. Какой?то идиот напоил меня кислым пивом, насильно, а я эту дрянь тут же выблевал. После такого глупо притворяться спящей красавицей.
Свет по глазам не ударил. Темновато было в этой комнате. А вот вонь шибала конкретная. Похоже, кто?то здесь уже пил пиво и оно ему понравилось так же, как мне. А еще в это пойло явно чего?то подмешали. У меня начались глюки. Или продолжались.
Пол качается. Стены дрожат. По ним ползают точечные светильни или жуки?светляки. Дверь тоже дрожит. Не пойму, арочная она или обычная. И закрыта она или открыта, тоже не пойму.
Бригада врачей?изуверов куда?то подевалась. Вместо нее появилась троица… не знаю уж кого. В смысле, вот так с ходу определить профессию этих мужиков не берусь. Но то, что они садисты, и слепому видно. А кто еще станет раздевать нормального пацана, ложить ему на плечи шест и привязывать к нему руки. Только садисты и извращенцы. Нормальный грабитель не будет портить нормальный прикид. А эти уроды разодрали мои вещи на запчасти. Все. Чем им, интересно, носовой платок не понравился? Чистый же был.
Лица у всех троих настолько пусты, что кажутся одинаковыми. И, как сказал бы Витька, печать интеллекта им ставили на другое место.
Стоп, ошибочка вышла. К копью меня привязали, а не к шесту. Вот как повернул голову налево, так сразу и понял: к копью. Это чего ж получается? Стражников каких?то моя троица играет? А я, типа, главный преступник тут. Кто?то из знакомых пацанов решил фильм прикольный снять, со мной в главной роли, так что ли? Киношники и не такой пейзаж отгрохать могут. За бабки, понятное дело. Ну, а если не фильм, тогда чего?…
Кажется, со мной так уже было. Кажется, решал я уже вопрос?вопросов: И де это я?, вот только не помню, решил или как. И про пацанов я читал, что попадали в другой мир или в другое время. Целая серия была. Мужской клуб называлась. Так там герой с ходу, уже с третьей страницы врубался что по чем. То ли указатель какой читал, то ли встречал кого, кто ему все по понятиям раскладывал. Так это книги, а по жизни как разобраться? Кто я — пленник или герой кины?