Короче, понял я, что наверх ходу нет. Облом. Будь у этой лестницы перилла, я б еще рискнул. А так… Потом пощупал лед, вниз посмотрел и быстро потопал обратно. Дыра в решетке, оплавленные (а не обледенелые!) ступени, дыра в куполе — все на одной линии.
Дыра в решетке, оплавленные (а не обледенелые!) ступени, дыра в куполе — все на одной линии. Не удивлюсь, если счетчик над этими ступенями трещать станет.
Спускался быстро. И про больное колено забыл. Так увлекся, что вход в туннель проскочил. Темный такой ход, арочный. Пришлось возвращаться. Выбирать?то особо не из чего. Вход где?то на средине лестницы. И от подозрительных ступенек далеко. Вот только темно. Придется осторожненько и по стенке.
А камень?то под пальцами гладкий. Как полированный. Или оплавленный.
Блин!
Сердце бухнуло в горле и ударило под колено. Рука сама собой отдернулась от стены.
Хороша прогулочка. За арбузами. По минному полю. Было дело. По молодости, по глупости. Но ведь повезло, вернулся. Арбуз, правда, зеленоватым оказался.
То еще у меня везение.
А может, зря я себя пугаю? Ну, выжгли этот туннель, но ведь не вчера и не сегодня. Может, вся фигня давно уже безвредной стала? И воздухом этим дышать не так уж опасно… Тяжелый он, пылью отдает, но не светится же…
Блин!
Впереди и правее чего?то светилось.
Оглянулся: вход не так уж и далеко. Постоял я немного, ну, и пошел себе… на свет.
Дошел, посмотрел, пощупал даже. Вроде, ничего особенного. И ничего понятного. Полоса какая?то. Будто светящейся краской провели. Светло?желтой. И ровно, как под линейку. Не хуже факела освещение. А может, и лучше. Глаза быстро привыкли. Даже пыль под ногами разглядели.
Похоже, здесь лет сто никто не ходил…
Потом ноги подогнулись, а перед глазами…
Пыль… на горячих камнях, что прячутся под ней от солнца… на сапогах… выгоревших, но еще прочных… на одежде… в такой ходят по караванным тропам… защищают караваны… убивают их защитников… Пыль на зубах… на лице под повязкой… влажная повязка, а под ней лицо… знакомое… нечеловеческое… дрожат веки… открываются глаза… ярко?желтые, с вертикальным зрачком… шевелятся губы… за ними белеют клыки…
— Нет! Не хочу! Блин, не хочу!
Сижу в пыли, справа стена, а я луплю по ней кулаком и ору. Как истеричка, прям. Луплю и ору. А воспоминания?наваждения разлетаются во все стороны. Осколками. Мелкими. Яркими. Как стеклянный Натахин шар, который я случайно грохнул. Я потом ей десяток шаров купил. С разными узорами. Взамен, типа. Не нашел такого, какой был.
Бить стену кулаком мне быстро надоело. И орать тоже. Отдышался и взялся за ум. В натуре, подержался за голову. Мокрая и волосы дыбом.
И чего это со мной было? Какого рожна меня трясет?
Еще подышал. Так, как учили. Уши помял, шею. Где надо нажал, где надо погладил. Попустило меня.
Ну, с физиологией разобрался, с психологией не мешало бы договориться. Не зря же меня в институте учили. Вспоминай и применяй. Место подходящее. Не мешает никто, не отвлекает.
8
Что такое сон и куда он девается, когда мы просыпаемся?
Еще вчера я не стал бы заморачиваться над таким вопросом, но сегодня… Блин, мне такое приснилось, хоть кино снимай! А лучше сериал. Подробностей на два хватит. Редко мне такие сны снятся. Яркие, подробные. Как живые. Вот после таких?то снов и начинается раздвоение личности. А по?простому если говорить — крыша едет.
Улетевшая крыша не может съехать.
Это точно. Но съехавшая улететь может. А до сегодняшнего дня меня некоторые за нормального пацана держали. Да и я себя. Иногда. Больше не буду. Нормальным такие сны не снятся. Нормальные в такое не вляпываются.
А ведь еще немного и я бы поверил, что я — не Леха Серый, а этот… Нип — Непомнящий. И что не здесь я, в пыльном коридоре, а в Пустынных Землях. Незнамо где и когда.
Не дай Бог еще раз такое приснится! И чем я тогда стану, после такого сна? Трупом здесь и Нипом, что вспомнит свое прошлое, там? Может быть.
А могу и психом стать, что слышит какие?то голоса и боится каких?то теней. С моим везением все возможно.
Так что лучше мне не видеть таких снов и оставаться собой как можно дольше. Я себя и таким, какой есть, люблю.
Вот на этой душещипательной ноте я и закончил свой психосеанс. Успокоил, так сказать, клиента. Пыль с запудренных мозгов стряхнул. Неплохо, вроде, получилось. Может, я не по профилю работаю? Может, от скальпеля к другим методам пора переходить? Вот выберусь из этого бардака и подумаю. Конкретно так подумаю. Как выберусь, так и сразу.
Вот отрастишь себе крылья, я тебя летать научу, — пообещал аист жабе.
Не знаю, к чему это я. Как увидел Тощую, так сразу с мысли сбился.
Только миг девка в проходе виднелась, а потом потерялась в темноте. А ведь кто?то сам?один собирался идти. Без малолетки, что опаснее каменного скорпиона. Во влип. А может, не заметит? Или мимо пройдет? В прошлый раз она одна пошла.
Ага, размечтался!…
Девке больше понравилась левая стена. Под ней она и пробиралась. Правильный в общем?то выбор: левая рука у девки здоровая, левой и щупать. А может, и не щупает она стену, может, в темноте видит? Я вот почти не вижу, скорее угадываю, а девка… поди?разбери. Но вычислила она меня точно. Аккурат напротив остановилась, а потом присела. Я?то давно сидел, спиной стену подпирал, медитировал, типа, а она за каким? Сидит, молчит. И смотрит. Знаю, что смотрит. Я чувствую, когда на меня глазеют, даже из темноты если. Долго молчали: минуту, может, две.