— Что так и будем молчать?
Ну, не самый я терпеливый пацан, чего уж поделаешь.
— Почему?…
— Что почему?
— Почему ты меня не убил?
— А за каким?
Девка не ответила.
Конкретный у нас разговор получился. Одни вопросы. И молчали мы потом еще больше. Я даже успел мозгами пораскинуть. Не на два квартала — на хрена мне это? — извилиной пошевелил.
Фигня, короче, получалась. Без базара. Быть такого не должно, не покладено, а было! Как, почему — без комментариев.
Понимал я девку. В натуре понимал. А она ведь не по?русски со мной говорила. И охранников понимал. А они по?другому базарили. Не так, как девка. Ее я лучше понимаю. Не каждое слово, ясен пень, но смысл ловил и ловлю. И отвечать мог и могу. А это уже полная фигня. Никогда я полиглотом не был. Мне русского, матерного и латыни за глаза хватало. А тут еще два языка выучил и не заметил когда.
Я така затуркана, така затуркана…
Может, про меня этот анекдот?
Долго шевелить извилинами мне не дали: девке опять болтать приспичило.
— Почему?…
Похоже, по второму кругу пошли.
— … почему ты спас меня?
— Работа у меня такая.
— Ты Спасающий?…
А в голосе большое такое сомнение.
Чая кипела?
Кипела, кипела!
Почему пара нету?
А пара за отдельную плату!
— Спасающий… с Ножом?
И дался ей этот Нож!
— Нож я только сегодня увидел. Вечером.
— Ночью, — шелестит из темноты.
— Пусть ночью. А днем я еще людей резал.
— Резал?…
— Ну, лечил, один хрен!
Блин, цепляется к словам. Русского языка что ли не понимает? И тут же вспомнил: не понимает. И я не только по?русски с ней говорю. Во, дожился!…
— Так ты лекарь?!
Ну, и чему так удивляться? Не первый и не последний, небось.
— Лекарь, лекарь. А тебе полечить чего?то надо? Так я могу.
Может быть.
— Не надо, — а, помолчав, добавляет: — И не можешь ты теперь.
— Чего это не могу?
— Исцелять. Ларт не может быть целителем.
Ларт не может быть целителем.
— Ну, это еще бабка надвое сказала!
Вспомнил, что такое ларт. Это его прикид я ношу.
— Ты злишься?
— Нет, это я радуюсь! Думаешь, по кайфу целыми днями в чужих потрохах ковыряться?
А сам чуть не рычу. И какого, спрашивается. В натуре, ведь не самая кайфовая у меня работа. Но в медики меня понесло, не в дворники, и потом работу не сменил, когда понюхал и увидел что к чему.
— Ты злишься, — заявляет девка.
— А что, нельзя?
— Здесь? Не знаю. Нельзя, наверное.
— Может, и быть здесь нельзя?
Надеюсь, ей не видно моей усмешки.
— Может, и нельзя.
— Тогда, чего мы сидим? Топать надо.
— Надо.
А сама ни с места! Во, блин!…
— Особого приглашения ждешь?
Молчит. Посидели, послушали тишину. Медитативное такое занятие. Успокаивает. Некоторых.
— Так и будем молчать?
— Ты обещал не мешать мне…
— А я мешаю?!
— … не мешать мне уйти.
— Ну, и?…
— А сам шел за мной.
— А разве я обещал не идти?
— Нет, не…
— Я, кажется, ясно сказал: это развлекалово не по мне и я хочу свалить. Сказал?
— Я не…
— Сказал! А подождала б минуту, вместе б пошли.
— А…
Девка чего?то мямлит.
— А ты меня в ловушку завела.
— Нет! Это ты…
Что?то зашуршало в темноте. Похоже, девка уже на ногах.
— Слышь, красуля, ты говори да не заговаривайся. А то за базар отвечать придется. Кто у нас первым шел? Ты. Перед кем решетка упала? Перед тобой. А я тут каким боком? Ну?ка, ответь!
— Это для тебя Пасть Нуйры открылась! Для тебя!
— Ну, здрасьте вам через окно. Это почему же для меня?
— Мы вошли там. И Нуйра не проснулась. Я уходила и…
— И лафа закончилась.
— Что?
— Сколько вас было, спрашиваю.
— Зачем тебе знать?
Оказывается, и среди малолеток параноики бывают.
— Не хочешь, не отвечай. Мне, в общем?то, и так понятно.
— Что понятно?
— На счет четыре ловушка сработала — вот что. Или на счет пять. Знакомо.
— Ты знал, что там Пасть и не остановился?
Девка, похоже, на средине коридора уже. А если б там яма?…
— Знал?… С чего ты взяла?
— Ты же сам сказал…
— Я сказал, что штука знакомая. Приходилось встречать.
— Здесь?
— Нет. В… — рассказывать долго, да и не хочется. — В другом месте. Далеко отсюда. Тогда девять человек прошло, а под десятым рвануло.
— Что рвануло?
Не понимает.
А для неграмотных поясняю: на третью и четвертую рейку.
Вроде, смешной анекдот был, а смеяться почему?то не хочется.
— Что?что, ловушка сработала. Понятно?
— Понятно. А с тем что?
— С кем?
— С тем, кто в ловушку попал? Ты его исцелил?
— Ага, как же! В мешок его упаковали!
— Зачем?
— Затем. Не умею я мертвых исцелять! Понятно?
Девка промолчала. Вздохнула только.
Во, блин, поговорили. Прям, вечер вопросов и ответов получился. И все вопросы в мои ворота. Твою ж мать, и так на душе муторно, а тут еще…
Двенадцатым я тогда шел. Сколько лет пролетело, а иногда как вспомню, так вздрогну.
Ладно, пора отлепляться от пола и двигать.
А то задница к камню прирастет.
9
— Стой! Туда я не пойду.
Тощая останавливается и только потом поворачивается ко мне.
— Почему?
Я осматриваюсь. Кажется, все это уже было. И поход по туннелю, и светящаяся полоса, и перекресток четырех ходов. Все повторяется. Кажется. Мне кажется, и потому я молчу. Нет гарантий, что это не бред. Гарантии только страховые компании обещают. А сколько у нас обещанного ждут? То?то же. Вот я и молчу. Тощая стоит рядом и ждет. Мы с ней попутчики, связанные клятвой и разделившие путь.