В этом сне я знал, что оставил безопасный выход за спиной. Но возвращаться не стал, не было ни желания, ни потребности. Впереди ждал другой выход, а может и не один. А еще впереди была засада.
В этот раз я переиграл сценарий — напал первым. С Ножом в руке. А хирург с ножом — это опасное сочетание. Даже с осколком стекла — не слабый противник. Было дело. Но это в другом мире и в другой жизни, от которой остались воспоминания. А здесь у меня есть самое лучшее оружие и самый надежный спутник — Нож. Имя у него такое, а не название. И думать его надо с большой буквы. Или писать, если есть на чем. Но мне было не до орфографии. Все?таки четыре противника — это на четыре больше, чем мне надо.
Все закончилось быстро, быстрее, чем в прошлый раз, и я пошел дальше. Неторопливо и спокойно, как по знакомым местам, когда и под ноги смотреть незачем, каждый камень давно знаешь. И думать не думаешь, что в родных местах с тобой может чего?то случиться. Будто не ломают ног в собственной квартире или не тонут в своей ванне.
Остановился я у развилки. Два входа. Направо и налево. Вот только направо мне делать нечего. Там мрачный зал, где только ужасы снимать. Там бочки?колонны, вырезанные из серо?пятнистого камня. Между ними приткнулись кубы столов, куда длиннее операционного. В центре зала — алтарь, с непременным жрецом и охраной. По жизни, была еще девочка Маша, разложенная, как курица после жарки окорочками кверху. Но это по жизни, а во сне? Шут его знает! Но если есть там девочка Маша, то пусть и дальше остается девочкой, а я налево пошел. По?дурацки, понятное дело, звучит, но что делать, если мне в левый коридор надо?…
По жизни я не задумывался, кто такая Машка, а во сне знал наверняка: ведьма она, ведьмочка. Молодая и глупая. За силой и знаниями она в Храм пришла. Сама в пекло полезла и подружек с собой потащила. А Храм делится силой только со своими слугами. Мертвыми слугами. Какие сами умерли здесь. Потому?то я?второй и хотел быть убитым.
Многое мне понятно во сне. Многое известно. Вот Машка тоже могла пополнить армию мертвых слуг, но ей повезло больше, чем двум ее подружкам, что угодили в ловушку, как мухи на липкую ленту. Не смогла Машка справиться с колдовством, замешанным на смерти, хоть и была самой сильной в тройке. А я помог ей. Невольно. И неожиданно. Разозлил ее до белого каления. Вот она и пережгла колдовские путы. И мне чертовски повезло, что остался жив при этом. А увлекся бы ее недозрелыми прелестями и все, поджарился бы. Как цыпленок табака.
Как цыпленок табака. До румяной корочки. И это не шутка. Свои у этих ведьмочек отношения с огнем, особые. И не стоит мне вмешиваться в них. И пытаться понять не стоит. По жизни я думал, факелом в морду охраннику ткнули, а теперь вот знаю — рукой. И еще знаю, что прикоснись он, стражник, к Машке, и она обожглась бы тоже. Могла и насмерть, как ее подружки. Поцелуй огня не должен быть взаимным. Он куда опаснее Горячего дыхания, каким зажигают дрова или свечи, и сил требует намного больше. И восстанавливаться после него долго…
Такую вот информацию получил я, пока стоял на развилке. Будто книжку какую открыл наугад. Или инструкцию.
Что такое воспламеняющая взглядом и как жить с нею рядом. Издание второе, доработанное. Тем, кто пользуется первым и еще жив, настоятельно рекомендуется приобрести!
Это я над собой смеюсь и над своим героизмом. Как много подвигов совершается по незнанию. Когда человек не знает, он кто? Правильно. А когда не знает и потому не боится? Тоже правильно — героический дурак.
Вот ты и определился с диагнозом, доктор Леха. А говорят, что врач не может поставить себе диагноз. Брехня! Может, если больше некому. Не терять же квалификацию, когда единственный пациент, что имеется в наличии, это ты сам. То есть — я. Но содержательный монолог с собой любимым пришлось временно прекратить.
Что?то заставило меня оглянуться.
Три здоровых мужика тащили четвертого. Обмотанного сетью. И этим четвертым был я. Тот я, что не знал о засаде. А тот я, что знал, стоял себе посреди коридора, а на меня смотрели, как на пустое место. Еще один охранник лежал у стены. Телом без признаков жизнедеятельности. Все правильно, так и закончилась наша прошлая встреча.
Выходит, предыдущий сценарий тоже не отменяется? Но возвращаться и спасать себя плененного не стану. Мне?то никто не помогал. Сам справился. И тот я, что подставился стражникам, тоже справится. Умнее будет в следующий раз. А мне дальше надо. Я ведь не в День сурка попал. Надеюсь.
А вот другую ловушку я обойти не смог, не научился еще проходить сквозь стены. И свернуть некуда было. Все как в прошлый раз: одновременно упали решетки впереди и сзади, превращая коридор в маленькую комнату ужасов. Шипы на стенах?решетках, такие же шипы на опускающемся потолке. И светлое небо сквозь потолок?решетку. Однако, утро снаружи начинается.
Метаться и выть от страха не стал. Не тот характер все?таки. Неврастеников не берут в хирурги. Неврастениками потом становятся. Некоторые. От хорошей жизни. Да и страха как такового не было. Скорее уж досада. Пережил же я ловушку по жизни, выберусь и на этот раз. Так чего нервы мне трепать? Если действует старый сценарий, значится и дыра в потолке есть. Та, Машкой пробитая. А то, что ни Машки, ни дыры не видно, так это ерунда, все равно их никто не отменял.