— Словно чума прошла, — услышал я голос старшего из своих бодигардов. Обернулся. «Намордники» шлемов боевых костюмов закрыты не были.
— Это еще не чума, — покачал головой я. — Лейтенант, давайте повеселее, честное слово! Мы ведь еще живы?
— Так точно, ваше превосходительство, живы.
— Тогда о чем грустите?
— Город мертв, господин генерал-майор.
Я хотел было что-то ответить, но запнулся. А ведь прав мой ангел-хранитель в темно-красном панцире БК. Город мертв. И фигуры патрульных на пустых улицах кажутся призраками, возникшими из вихорьков пыли, поднятых ветром опавших листьев и бумажного мусора. Впечатление усиливало марево, поднимавшееся от горячего асфальта.
Помотав головой, чтобы стряхнуть наваждение, я свернул на мостик и потом направо, до крошечного Спасского переулка, отделявшего Канал от Сенной. Здесь еще Раскольников и Сонечка Мармеладова гуляли, не представляя, насколько изменится Вселенная за последующие четыреста лет Темно-коричневые дома нависали над головой, будто стены ущелий, шаги отзывались едва слышным эхом.
Здесь еще Раскольников и Сонечка Мармеладова гуляли, не представляя, насколько изменится Вселенная за последующие четыреста лет Темно-коричневые дома нависали над головой, будто стены ущелий, шаги отзывались едва слышным эхом. Пустота — снова и снова гулкая пустота.
Черт побери, а ведь за закрытым радиусом полностью очищенной центральной части города вовсю кипит жизнь, люди еще выходят на вечерние прогулки, покупают пиво, смотрят и обсуждают новости, надеются, что наступившие тяжелые временя пройдут и все снова будет так, как прежде…
Центр столицы стал воплощенной в реальность фантазией — «Петербургу быть пусту». Город является городом, только когда его улицы заполнены жизнью. Молодые женщины с колясками, выглядящие о-очень значительными квартальные полицейские, спешащие деловые люди. Детишки, играющие в песочницах тесных внутренних двориков. Сирена «скорой помощи». Сборище бездомных кошек возле мусорных бачков…
Кошек не было. Ни одной. Постоянные обитатели этих «достоевских» кварталов исчезли напрочь. А ведь мало кто понимает, что наличие помойной кошки возле дома — это признак жизни.
Спасский переулок был длиной от силы метров сто, но мне показалось, будто за спиной остался целый километр. И вдруг мир снова вспыхнул яркими красками. Сенная площадь сверкала под августовским солнцем гладкими обшивками атмосферно-космических кораблей, сновали погрузчики, чувствовался запах разогретого масла и озона, гавкали охранники — они всегда гавкают, хоть на лесоповале, хоть на важнейшем стратегическом объекте.
На КПП проверили личные карточки, откозыряли и указали направление. «Маршал Мюрат» находился там, где и положено — стоянка номер девять.
Адмирал Бибирев при всех своих чинах и регалиях никогда не упускал возможности поживиться на халяву. Называйте это как угодно, а я назову данную черту домовитостью. Всё, что было подарено Империи Удавом Каа, его высокопревосходительство записал на баланс нашего ведомства. Вот и сейчас я стоял возле узкого трапа небольшого кораблика, являвшегося меньшим собратом «Цезарей», — черно-серебристого челнока класса «Маршал», новейшей разработки нашего дружка с крупноуголовным прошлым.
— Подготовка к взлету завершена, — пояснил ИР «Мюрата», когда мы очутились в небольшом, но уютном салоне корабля. — Выберете автоматический режим полета или предпочтете управлять судном самостоятельно?
Я понял, что вопрос был задан лично мне. Я бы с удовольствием посидел за штурвалом, всегда так и поступаю, но сейчас…
Сейчас не время. «Мюрат» на порядки быстрее и точнее человека, да и хочется просто посидеть в мягком кресле решительно ничего не делая.
— Врубай автопилот, — согласился я. — Когда прибудем?
— Время в полете — один час сорок две минуты.
— Работай. Мы на тебя надеемся.
— Спасибо, господин генерал-майор.
С высоты Петербург выглядел грязной темно-серой кляксой, упавшей на сияющие изумрудом и лазурью леса Карелии и лазурную гладь Балтики. Ощущение ужасающей пустоты не проходило, хоть ты убейся…
Плохой день. Очень плохой. Но самое главное в том, что он еще не закончился.
ФАЙЛ 5575 : Сообщение первого уровня, Синий код.
ОТПРАВЛЕНО : Ильяшенков. Зона 17, Санкт-Петербург-Стрельна, «День Х минус один день», 19:42
ПОЛУЧАТЕЛЬ : КП «Королев-5», Барковский.
ОБЪЕКТ : Операция «Игра», операция «Шлейф», операция «Клинок».
ОБЪЕКТ : Операция «Игра», операция «Шлейф», операция «Клинок».
РАСШИФРОВКА : Принял чрезвычайное командование, 19:00.
Действия, соответствующие плану «Желтый», завершены успешно, выполнение 100 %.
Потери среди личного состава — семнадцать безвозвратных, тридцать девять санитарных. Аэропорт Пулково сдан, дальнейшее функционирование невозможно. Ситуация с прочими гражданскими аэропортами аналогичная. База стратегической авиации в Ропше ликвидирована, здания и ангары взорваны, самолеты повреждены, тяжелое вооружение вывезено.
Блокпосты на основных трассах сняты, город разблокирован. Отмечается массовое бегство населения, основные направления — Новгород, Москва, Вологда, Ревель. С воздуха зафиксировано несколько крупных аварий на скоростных магистралях, дорожные службы бездействуют.