— Может. «Карманы», по моему скромному мнению, являются своего рода «станциями пересадки» на транспортной сети Чужаков или чем-то вроде транзитных терминалов. На некоей планете появляется стационарная точка сингулярности, не требующая фантастических затрат энергии. Рукотворная черная дыра или что-то очень похожее, понимаете? Внутри любой природной черной дыры понятия «время» не существует, это установлено еще Стивеном Хоукингом в ХХ веке. Разумно предположить, что данное правило распространяется на искусственно созданные «неагрессивные» черные дыры. Поэтому-то оказавшись в «кармане», в своеобразном пузыре, находящемся на поверхности чужой планеты, мы видим, что в округе ничего не происходит. Наблюдения ведутся изнутри сферы Шварцшильда!
— Так-так. — Кажется, я начал понимать, о чем толкует Крылов. — Коленька, поздравляю! Сами догадались или Чужаки подсказали?
— Сам, — хмыкнул Крылов. — Чего тут думать, скажите? Всё очевидно. Осенило, что называется. Раз я имею дело с «транзитной станцией», значит, надо поискать следующую точку входа, расположенную здесь же, на листе Мёбиуса!
— Нашли?
— Почему мы сейчас разговариваем, как думаете? Конечно, нашел. В пяти шагах!
— И?
— И познакомился.
— С кем?
— С первым представителем инопланетного разумного сообщества, снизошедшим до общения с нами, дикарями… Пока вы не гарантируете представления в Нобелевский комитет — ничего больше не скажу!
* * *
— Прежде всего — подробности! Внимание к мельчайшим деталям! Иначе Нобелевки не видать тебе как собственных ушей! — сказал я после торжественного объявления гарантий. Понятно, это больше походило на шутку, однако, если вдуматься, шансы растрясти комитет на премию были вполне реальными, не случись заварухи с «аномалией». — Опиши все в точности: внешность, манера общения… Кстати, на каком языке вы разговаривали? Не на русском же? Или, может, на эсперанто?
— Вам, доктор шутки одни… По поводу языка ничего сказать не могу, скорее всего использовался какой-то универсальный способ общения, тоже на уровне рефлекса. — Крылов вдруг расстроился: — Я почти ничего не могу объяснить привычными нам понятиями! Так получалось , вот и все объяснение! Веня, вы сможете доходчиво растолковать, почему умеете ходить, причем ходите на ногах и не спиной вперед? Или почему способны в точности отличить кофейную чашку от пачки сигарет?
— Спокойнее, мой юный друг, — кивнул я, отлично зная, что Николай испытывает весьма серьезные затруднения. — Установим за аксиому: все действия совершались автоматически. Твоя генетическая память сейчас двадцатикратно превосходит память любого из живущих людей.
Твоя генетическая память сейчас двадцатикратно превосходит память любого из живущих людей. Больше на это затруднение не отвлекайся. Меня интересуют сами события, а не причины, их породившие. Значит, ты обнаружил выход из «кармана» и переместился… Куда?
— Понятия не имею. Планета с кислородно-азотной атмосферой, тут никаких сомнений. Ночь. Лун на небе нет, только звезды.
— Рисунок созвездий запомнил?
— Отчасти… Большая Медведица точно была, только ковш поменьше, звезды смещены.
— Хорошо, попросим ИР «Франца» смоделировать рисунок по твоей памяти, глядишь и поймем, где ты оказался. Хотя бы приблизительно. Дальше?
— Дальше я, простите, охренел. Сюрприз каких поискать. Точка выхода находилась или рядом с лесистыми холмами, или в предгорьях. Воздух чистейший. Смотрю — костер. Самый обычный костер, в десятке метров от меня. Дымком тянет, запах похож на можжевельник. Рядом с костром — человек.
— Значит, человек… — повторил я, машинально отпивая кофе из пластикового стаканчика. — Не обезьяна, не огурец и не и медуза. Кожа хоть не зеленая?
— Скорее смуглая, — улыбнулся Коленька. — Я всерьез: homo sapiens как с картинки. Руки-ноги-голова, на руках пять пальцев — это я нарочно отметил. Лет сорок по виду. Этнический тип — европеоидный, но, по-моему, есть примесь монголоидов, складка на веке не выражена.
— Пять с плюсом за наблюдательность. — Я одобрительно кивнул. — Уверен, что это был не фантом и не голограмма?
— Уверен. Он был вполне материален.
Забегая чуть вперед, скажу: никаких вещественных подтверждений описанного ниже разговора мы не получили. За пределами Гермеса ПМК отказался работать, хотя Крылов предусмотрительно поставил его на запись. ИР персоналки отговорился якобы возникшими проблемами с определением времени — и впрямь, показания более чем надежного армейского прибора, специально созданного для работы в экстремальных условиях, привели меня в замешательство. Якобы времени как одной из обязательных составляющих четырехмерного мира там вообще не существовало. Что в принципе неудивительно — если мы имеем дело с некой искусственной сферой Шварцшильда, значит, и течения времени под «горизонтом событий» быть не должно. Просто, как дважды два. Только решительно неправдоподобно!
— Дальше-то что было?
— Ну как… Он меня заметил, махнул рукой — подойди, мол. И сразу спросил: «Заблудился?»
— А ты?…
* * *
— Заблудился? — Неизвестный человек совершенно не удивился появлению Крылова. Окинул спокойным взглядом и вернулся к основному занятию: на углях костра стоял закипающий котелок, темную жидкость приходилось постоянно размешивать обструганной палочкой. — Хочешь чаю?