— Думаешь, это правда? — спрашиваю я. — Что Сноу впустит беженцев в свое поместье?
— Думаю, теперь ему придется, по крайней мере, для камер, — отвечает Гейл.
— Я ухожу утром, — признаюсь я.
— Я иду с тобой, — заявляет Гейл. — Что будем делать с остальными?
— Полидевк и Крессида могут быть полезными. Они хорошо знают город, — поясняю я. На самом деле, загвоздка не в них. — Но Пит слишком…
— Непредсказуемый, — заканчивает Гейл. — Думаешь, он позволит нам бросить его?
— Мы можем пустить в ход тот довод, что он подвергнет нас опасности, — размышляю я. — Он может остаться здесь, если мы сумеем его убедить.
Пит довольно разумно относится к нашему предложению. Он охотно соглашается, что его компания может подвергнуть остальных риску. Я уже начинаю думать, что наш план может сработать, что он просто отсидится в подвале Тигрис до конца войны, когда он заявляет, что пойдет один.
— Куда? — спрашивает Крессида.
— Я еще точно не знаю. Единственное, в чем я все еще могу быть полезен, это отвлечение внимания. Вы видели, что стало с тем парнем, похожим на меня, — произносит он.
— Что если… ты потеряешь контроль? — спрашиваю я.
— Ты имеешь в виду… превращусь в переродка? Ну, если я почувствую приближающийся приступ, я постараюсь вернуться сюда, — заверяет он меня.
— А если тебя снова схватит Сноу? — вмешивается Гейл. — У тебя даже оружия нет.
— Я просто должен рискнуть, — настаивает Пит. — Как и вы все. — Они долго и неотрывно смотрят друг другу в глаза, затем Гейл тянется в свой нагрудный карман. Он вкладывает морник в руку Пита. Пит смотрит на таблетку в своей раскрытой ладони, не принимая и не отказываясь. — А как же ты?
— Не беспокойся. Бити показал мне, как активировать взрывчатые стрелы вручную. Если не получится, у меня есть нож. И у меня есть Китнисс, — добавляет Гейл с улыбкой. — Она не позволит им взять меня живым.
Одна только мысль о том, как Миротворцы тащат Гейла прочь от меня, снова запускает в голове пластинку…
А ты придешь к тому дереву у реку
— Пит, возьми ее, — произношу я натянутым голосом. Я подхожу и закрываю его ладонь с таблеткой внутри. — Никого не будет рядом, чтобы помочь тебе.
Мы проводим беспокойную ночь, то и дело просыпаясь от кошмаров друг друга, прокручивая в голове завтрашний план. Я с облегчением осознаю, что наступило пять часов утра, и мы можем приступить к тому, что этот день сулит нам.
На завтрак у нас смесь из остатков консервированных персиков, крекера и улиток. Мы оставляем Тигрис одну банку лосося в качестве скромного «спасибо» за все, что она для нас сделала. Кажется, этот жест ее даже трогает. Ее лицо приобретает какое-то странное выражение и она начинает порхать вокруг нас. Весь следующий час уходит на наше перевоплощение. Она переодевает нас так, что наша форма без следа исчезает под обычной одеждой еще до того, как мы надеваем куртки и плащи. Скрывает военные сапоги какими-то пушистыми калошами. Закрепляет парики заколками. Смывает пестрые остатки грима, который мы в спешке намазывали друг другу на лица и накладывает нормальный макияж. Драпирует верхнюю одежду, чтобы скрыть оружие. Затем дает нам в руки чемоданы и свертки со всякими безделушками. В итоге мы выглядим в точности как беженцы, спасающиеся от повстанцев.
— Никогда не недооценивайте мощь искусного стилиста, — говорит Пит. Трудно сказать, но, думаю, Тигрис вполне могла покраснеть под этими ее полосками.
По телевизору нет никаких полезных новостей, но аллея по-прежнему забита беженцами, как и в прошлое утро. По плану, мы должны вклиниться в толпу тремя группами. Первыми идут Крессида и Полидевк, которые будут нашими проводниками, держась от нас на небольшом расстоянии. Затем Гейл и я, нашей целью будет присоединиться к беженцам, идущим в президентское поместье. Последним пойдет Пит, готовый создать суматоху и беспорядок, если потребуется.
Тигрис выглядывает сквозь ставни, дожидаясь подходящего момента, открывает засов на двери и кивает Крессиде и Полидевку.
— Будьте осторожны, — произносит Крессида, и они выходят.
Мы пойдем через минуту. Я достаю ключ, размыкаю наручники Пита и запихиваю их в карман. Он потирает свои запястья. Прокручивает их. Я вдруг чувствую странное отчаяние, зарождающееся во мне. Будто я снова на Двадцатипятилетии Подавления и Бити дает Джоанне и мне тот моток проволоки.
— Слушай, — начинаю я. — Не делай никаких глупостей.
— Не буду. Это только на крайний случай. Обещаю, — говорит он.
Я обхватываю его вокруг шеи, он сначала колеблется, но затем его руки обнимают меня. Объятие не такое уверенное как раньше, но все еще теплое и сильное. Тысячи воспоминаний проносятся у меня перед глазами. Все те моменты, когда эти руки были моим единственным щитом от внешнего мира. Возможно, не в полной мере оцененным, но таким приятным в моей памяти и теперь навсегда утерянным.
— Ну, что ж, — я отпускаю его.
— Пора, — произносит Тигрис. Я целую ее в щеку, застегиваю свой плащ с красным капюшоном, натягиваю шарф на нос и выхожу вслед за Гейлом в морозный воздух.
Колючие, ледяные снежинки обжигают неприкрытую кожу. Восходящее солнце безуспешно пытается прорваться сквозь обосновавшуюся тьму. Света едва хватает, чтобы различить бесформенные тюки со всех сторон. И правда, идеальные условия, за исключением того, что я не могу определить местонахождение Крессиды и Полидевка. Понурив головы, мы с Гейлом бредем вместе с беженцами. Я слышу то, чего не слышала вчера, подсматривая в щелочки ставен. Плач, стоны, тяжелое дыхание. И не так уж далеко от нас, выстрелы.