Где-то далеко внизу, в развалинах, знакомый голос разразился скрипучим каркающим смехом.
Часть пятая
ХАФ-МУН-КРЕСЕНТ
На углу Мэйгуд-стрит и Пентон-стрит располагался Центр занятости населения, куда люди обращались за пособием по безработице. Одна из вывесок гласила: «Стол 3: фамилии А-М. Стол 4: фамилии Н-Я». Грэм прошел мимо в направлении Хаф-Мун-Кресент — так назывался изогнутый полумесяцем ряд высоких домов, в одном из которых сейчас жила Сэра ффитч. У него под ложечкой засосало от волнения. Он весь был устремлен к цели; по телу пробежал озноб; в душноватой неподвижности воздуха вдруг обострились все ощущения. Цвета стали ярче, запахи (еды, асфальта, бензина) резче. Привычного вида здания — тесно стоящие трехэтажные постройки начала века, большей частью переоборудованные под жилье, — выглядели незнакомыми и чужими.
У него заколотилось сердце при виде мотоцикла, стоящего возле ее дома, правда, у соседнего подъезда, да и мотоцикл оказался не черным «БМВ», а красной «хондой». Грэм несколько раз глубоко вздохнул, чтобы унять отчаянное сердцебиение. Он посмотрел наверх, но в окне, из которого не раз выглядывала Сэра, сейчас никого не было.
Она сидит дома, убеждал себя Грэм. Никуда не ушла. Она дома. Она не передумала.
Он подошел к переговорному устройству. После решительного нажатия на кнопку ее квартиры стал терпеливо ожидать ответа, неотрывно глядя на круглую решеточку, из-за' которой должен был прозвучать ее голос. Вот-вот.
Ожидание затягивалось.
Через некоторое время он снова нацелился на кнопку, но заколебался, раздумывая, не подождать ли еще. Видимо, Сэра уже идет к дверям или принимает душ, да мало ли что.
Можно было перечислить массу причин, почему она медлила с ответом. Облизывая пересохшие губы, он опять уставился на зарешеченный микрофон. В итоге он все-таки позвонил вторично — всей тяжестью налег на кнопку и даже зажмурился. Потом опустил руку.
Вообще говоря, спешить было некуда. Пусть даже она вышла — не грех и подождать; вероятно, выбежала купить что-то недостающее для салата, который готовила к его приходу.
Он подумал, не позвонить ли еще раз. Гнетущее чувство тяжести в животе не проходило. Нетрудно было представить, как кто-то из жильцов дома на углу Мэйгуд-стрит наблюдал за ним из окна все то время, что он стоял спиной к улице возле домофона и ждал, ждал, ждал. Тут из динамика донеслось потрескивание.
— Кто там? — спросил запыхавшийся голос. Она!
— Это… — начал он, но не смог договорить — так запершило в горле. Он быстро откашлялся. — Это я, Грэм.
Она никуда не ушла, она здесь!
— Извини, Грэм.
При этих словах у него упало сердце, он даже закрыл глаза. Сейчас она скажет, что передумала.
— Я принимаю ванну.
Зажужжал механизм электрического замка.
Грэм уставился на дверь, потом на домофон, потом опять на жужжащую дверь. Он еле-еле успел ее толкнуть перед самым отключением механизма. Дверь распахнулась, и он вошел в подъезд.
В полуподвальную квартиру вели покрытые ковровой дорожкой ступени, впереди была входная дверь квартиры первого этажа. Он пошел вверх по лестнице: недорогая, но веселой расцветки дорожка, белые перила, слегка выцветшие светлые обои. Где-то внизу крутилась старая пластинка «Битлз». Грэм остановился на площадке второго этажа. В соседскую квартиру вело еще несколько ступенек, а дверь в эту квартиру на втором этаже, в ее квартиру, была уже открыта. Он постучался и вошел, робко озираясь: что если здесь живут совсем другие люди, что если она просто не заперла дверь по чистой случайности? Справа доносился шум льющейся воды. Из-под двери пробивался свет.
— Грэм? — спросила она.
— Привет, — откликнулся он, прислонил папку к стене и закрыл входную дверь,
— Проходи налево. — Журчание воды почти заглушало ее голос.
Грэм подхватил папку и, повернув налево, оказался в тесной комнате, где умещались два кресла, диван с журнальным столиком в изголовье, телевизор, музыкальный центр, книжные шкафы; деревянные столбики с перильцами, установленные на приступке высотой в несколько дюймов, отделяли комнату от кухни, оставляя проход в одну треть ширины помещения; плита, холодильник, раковина, обеденный стол и прямо за ним — окно: плотные шторы были отдернуты, а тонкие кружевные занавески чуть подрагивали от легкого движения воздуха.
Грэм опустил папку на пол, прислонив ее к дивану. Под рукой, на столике в изголовье, стоял телефон; ему вспомнилось, как он звонил, звонил и не мог дозвониться, потому что она забилась под одеяло, испугавшись грозы. Он направился к приступке, от которой начинался протертый кухонный линолеум, и подошел к раковине. Вымыл руки, плеснул пригоршню холодной воды на лоб. Обсушил лицо и ладони посудным полотенцем — другого не было. Его знобило.
Вернувшись в жилую часть комнаты, он с бьющимся сердцем остановился у книжного шкафа рядом с телевизором. Его внимание привлекла книга, которую он не читал, но знал по телевизионной постановке. «Ресторан на краю Вселенной» — это было продолжение сюжета, начатого в романе «Автостопом по Галактике»; Слейтер ему рассказывал, что Би-би-си просто-напросто соединило эти два произведения. Грэм снял с полки тонкую книжицу и пролистал ее, выискивая интересующее его место. Оно оказалось примерно в середине. В этом эпизоде речь шла о том, как персонаж по имени Хотблэк Дезиато целый год прикидывался мертвецом, чтобы не платить налоги. «Дезиато» — так называлась фирма по торговле недвижимостью в Айлингтоне, Грэм не раз проходил мимо ее вывески; не иначе как автор, Дуглас Адаме, сам жил в этом районе.
Он поставил книгу на место. Любопытная штука, только слишком легковесная; он хотел, чтобы Сэра застала его за более серьезным чтением.