— Утомил, — пробормотал Коля.
Он отошел в сторону, подставил Гераклу ногу. Тот запнулся, приложился физиономией к земле, но на этот раз подняться на ноги не успел. Коля навалился на него сверху. Геракл в бессильном гневе грыз землю и конвульсивно дергался в железных объятиях.
— Может, хватит? Сдаешься? — спросил Коля.
— А-а-а-а-а-а! — яростно прорычало в ответ.
Коля понял, что, если он сейчас отпустит Геракла, тот снова кинется на него. А Коле это надоело.
— Петрысь! — крикнул он. — Веревку давай. Вязать будем буйного.
— Это вот! Это вот! — Петрысь суетливо засунул руку за пазуху, вытащил оттуда моток веревки и кинул его Коле.
Через минуту руки Геракла, заведенные за спину, были крепко скручены. Но он продолжал яростно рычать.
— Вот неуемный! — удивился Коля. — Петрысь! Там у тебя ничего нет, чтобы ему рот заткнуть?
— На вот это! — Петрысь бросил грязный носок.
Коля попытался запихать его в рот Гераклу, но тот отчаянно завопил и брезгливо наморщил нос.
— Будешь орать? — спросил его Коля.
— Будешь орать? — спросил его Коля.
— Нет. Развяжи, — уже смиренно попросил тот.
— Вот так сразу и развяжи, — ухмыльнулся Коля. — Свяжи да развяжи. А где волшебное слово?
— Развяжи, пожалуйста, я больше так не буду, — прохрипел недовольно Геракл.
— Это совсем другое дело!
Коля развязал побежденного. Тот принял сидячее положение и начал угрюмо озираться. Сатир и нимфа сразу же выбрались из-за машины и как ни в чем не бывало начали прохаживаться вокруг Геракла.
— Он это, жрать хочет, — показал Петрысь на Геракла. — Мало каши ел. Вот. Прошу жрать к столу, пожалуйста, сюда. Привет, Герман! Будем знакомы. Я это Педро.
— Какой я тебе Герман? — огрызнулся Геракл и, отряхнувшись, поднялся на ноги. — Вы кто такие все тут? Как сюда попали? А ты откуда такой здоровущий? Где тренировался?
— Он «Мистер Олимпия», — ответил за Колю Петрысь. — Ты это, присаживайся тут. Водки хочешь? Настоящей.
— Настоящей? — недоверчиво спросил Геракл. — Я ни разу настоящей не пробовал. Мне царь Авгий после того, как я очистил от навоза его конюшни, целый ящик паленой водки выделил. Утверждал, что настоящая, русская. Я этот ящик разом выпил, после чего меня посетило озарение.
— Кто это кто посетило? — не понял Петрысь.
— Ну, это, вдохновение нашло, — пояснил Геракл, присаживаясь к скатерке. — Мне потом сообщили, что я единолично разрушил какую-то Трою и задушил какого-то Гектора. Врут все. Преувеличивают. Никакой Трои вообще никогда не было. Легенда была, а вот Трои не было. Хотя в тот момент мне казалось, что я что-то такое видел. Но с другой стороны, не мог же я разрушить легенду. Хотя после ящика паленой водки, наверное, всякое может быть. Привидится же! Скажите, разве я мог бы один разрушить Трою?
— Ну, если ящик водки зараз выпить, то, пожалуй, можно не только Трою разрушить, — согласился Коля. — У нас это только не озарением называется, а белой горячкой.
— А где это у вас?
— У нас в России, где ж еще.
— Точно, Авгий мне так и сказал — мол, водка заморская, российская. Значит, не озарение это было, а горячка белая, говоришь?
— Именно. Послушай Геракл, мы тут случайно оказались. Заблудились, если можно так сказать. А ты, похоже, знал, зачем и куда шел. Вот и скажи, как нам отсюда выбраться, будь другом.
— На этой повозке вам не пройти там, где я шел. А шел я через горы и леса по воле богов, — начал объяснять Геракл, но его прервал Прометей.
— А я, в отличие от тебя, по воле богов торчал на этой скале! — со злостью проговорил он, не переставая жевать. — Я плевал на них сверху. Я плевал на всех богов вместе взятых! Я самый крутой! Я огненосец! Я хочу выпить с огнеборцем! Кстати, и с рогоносцем тоже. Иди сюда, рогоносец! Кстати, почему здесь нет музыки? Я хочу потанцевать с дамой. Я хочу танцевать! — Прометей вскочил и, шатаясь, направился к нимфе. — Прошу вас, мадам, — учтиво кивнул он головой, громко икнул и едва успел подхватить падающую с его задницы шкуру барана. — Прошу вас, мадемуазель. Не откажите страждущему, не видевшему женщин много веков подряд. Музыку нам! Спойте что-нибудь! Я только сейчас начинаю понимать, что свободен!
«Он значительно усугубил свое состояние», — подумал Коля, заметив наполовину опустошенную бутылку водки на скатерке.
Музыку нам! Спойте что-нибудь! Я только сейчас начинаю понимать, что свободен!
«Он значительно усугубил свое состояние», — подумал Коля, заметив наполовину опустошенную бутылку водки на скатерке.
— Рыцарь, включи нам музыку, — попросила нимфа Колю. — Что-нибудь ритмичное. Педро, ты не возражаешь?
— Гы-ы-ы-ы! — расплылся в довольной улыбке Петрысь.
— Музыка! — заорал Прометей.
Коля распахнул все двери автомобиля, порылся в музыкальных дисках и не нашел лучшего, как включить Верку Сердючку.
Я попала, попала, попала на любовь, на любовь,
На твои глазки-магнит, на твои ручки-магнит,
на твои губки-магнит.
Я так попала, попала, попала на любовь, на любовь,
На твои глазки-магнит, на твои ручки-магнит,
на твои губки-магнит.
Коля врубил музыку на полную громкость. Из динамиков «хаммера» бодрый ритм раскатился по окрестным скалам и начал гулять по ним долгим эхом. Прометей бодро вскидывал в пляске ноги, не забывая поддергивать периодически сползающее руно. Для организма, проторчавшего на скале сотни лет, это было более чем странно. Нимфа зашлась в танце своего собственного живота, стреляя глазами по сторонам. Вскоре к пляшущим присоединился сатир.