Христианская идеология, конечно, сковывала Полоцкого. Порицая суеверия и предрассудки, он наряду с этим восстает и против народных игр, песен и гуляний; главными авторитетами он почитает отцов церкви, Ветхий и Новый заветы, хотя часто ссылается и на Аристотеля, Демосфена, Гераклита… Особенно важно отметить стремление Симеона подчеркнуть обязанности не только крепостных, но и господ.
Конечно, все познается в сравнении. Нельзя сопоставлять — ни по языку, ни по форме — поучения Полоцкого с более поздними произведениями. Читая сейчас, спустя почти триста лет, его проповеди, мы зачастую рассматриваем их как схоластические рассуждения на заданную тему. Одна и та же мысль многократно повторяется, язык тяжел и труден, даже чтение этих поучений утомительно. Безусловно, поучения Симеона и схематичны, и длинны, и нередко искусственны. Проповедник был сыном своего времени, он не мог порвать с существовавшей традицией, но он стремился к тому, чтобы оживить свои поучения, сделать их доходчивыми и понятными, приблизить их к уровню своих слушателей.
По своей одаренности, по таланту проповедника Полоцкий не идет ни в какое сравнение со своим современником и идейным противником Аввакумом Петровым. Аввакум талантливее, своеобразнее. И все же в истории русского ораторского искусства, русской проповеди поучения Симеона являются тем связующим звеном, которое соединяет в одно целое древнерусскую проповедь с ораторскими произведениями начала XVIII века. Проповеди Полоцкого подготавливали собою дальнейшее развитие проповеднического и ораторского искусства, расцветшего в эпоху Петра I благодаря Феофилакту Лопатинскому, Стефанию Яворскому, Феофану Прокоповичу, И. Т. Посошкову.
Есть и еще одна черта, отличающая проповеди Полоцкого, — это своеобразная поэтичность его слов и поучений. Она проявляется в ритмике его ораторской прозы, в звучности проповеднического языка, в поэтичности образов и сравнений. Полоцкий старается воздействовать на своих слушателей не строгой логикой рассуждений, не изобилием примеров и образцов, а в первую очередь яркостью и поэтичностью тех образов, при помощи которых он пытается воспитать и образовать своих слушателей.
Поэт по призванию, Симеон не мог ограничиться в своей проповеднической деятельности одними прозаическими поучениями и словами. Им создана одна из самых оригинальных и новых для XVII века книг — «Псалтырь рифмотворная». 4 февраля 1678 года он начал «перелагать псалмы в рифмы», уже к 28 марта 1678 года стихотворный перевод был закончен, а в 1680 году, еще при жизни Полоцкого, книга вышла в свет. Ее издали в «Верхней» типографии с гравюрой А. Трухменского по рисунку С. Ушакова, изобразившему легендарного автора «Псалтыри» царя Давида. Книга была богато украшена орнаментом, заставками и концовками и печаталась в основном в два цвета (использовалась киноварь).
Что же заставило Полоцкою создать эту книгу? В стихотворном предисловии к «Псалтыри рифмотворной» автор предлагает взамен мирских песен петь церковные псалмы:
Миряне, песни мира оставляйте,
Вместо их псалмы богу воспевайте.
Кроме того, Симеон указывает и еще на несколько причин, побудивших его заняться переложением псалтыри в стихи: древнееврейская псалтырь была создана в стихах, а не в прозе. Существовали стихотворные переложения псалмов на греческий, латинский и польский языки, многие в Москве во времена Полоцкого распевали польские псалмы, не понимая даже слов. Предисловие Симеона, объясняющее важность и преимущество духовных песен перед мирскими, нередко списывалось составителями рукописных духовных кантов, псалмов и вирш, а отдельные псалмы без имени автора были включены в многочисленные сборники.
Пению псалмов Полоцкий посвятил в «Вертограде многоцветном» специальное стихотворение. От пения псалмов, говорит он, возникает в сердцах людей любовь к богу, пение соединяет людей воедино, пробуждает радость в сердцах, уподобляет людей ангелам. Псалмы прогоняют сердечную печаль, наполняют душу чистым весельем, поэтому особенно важно петь псалмы в печали.
Псалтырь можно назвать одной из самых употребительных и «чтомых» книг в Древней Руси, так как она использовалась не только в чисто церковных целях. По ней учились читать, ее брали с собой в путь (недаром в издании Скорины 1525 года псалтырь названа «подорожной книгой»!), по ней гадали, ее читали. Она была настольной книгой в каждой грамотной семье.
Церковнославянский язык псалтыри препятствовал ее более широкой популярности, и не случайно уже в 1663 году переводчик Посольского приказа- Авраамий Фирсов создает прозаический пересказ псалтыри на русский язык. Это же желание — сделать псалтырь доступной для понимания простого народа — руководило и Полоцким, когда он облек псалмы в формы силлабического стиха.
Исследователи давно уже установили, что одним из образцов, которому следовал — но отнюдь не подражал! — Полоцкий, была стихотворная псалтырь знаменитого польского поэта XVI века Яна Кохановского. Как и его польский предшественник, Симеон надеялся, что сочиненные им псалмы будут не только читаться, но и распеваться. Его надежды вскоре оправдались. Первый выдающийся русский композитор, государев певчий дьяк В. П. Титов сочинил ко всем псалмам Полоцкого музыку специально для хорового исполнения. Псалмы в переложении В. П. Титова интонационно были связаны с мелодией народной песни. Авторство В. П. Титова устанавливается благодаря надписям-посвящениям на двух экземплярах псалтыри, поднесенных в 1680 и 1687 годах царю Федору Алексеевичу и царевне Софье Алексеевне. До наших дней дошло несколько экземпляров печатной псалтыри Полоцкого с нотами к псалмам, записанными на полях и частично между строк текста, причем мелодии, сочиненные В. П. Титовым, подвергались редактированию неизвестными нам музыкантами, а многие из псалмов имеют и самостоятельное музыкальное оформление, относящееся уже к XVIII веку.