Причину войн Полоцкий видел в жадности и стяжательстве, в стремлении присвоить себе чужое. «Желание богатств брани возбуждает», — писал он. В предисловии к «Вертограду многоцветному» Симеон говорит, что «различныя земли плоды, роды их, виды и силы, художества же, обилия, богатства, искусства» дарованы «не единому человеку, не единому селу, граду или царству», а различным странам. Однако люди, объятые жадностью, стремятся присвоить себе чужое.
Брани в мире откуда начало имеют:
Яко чуждое люди своити умеют.
Два местоимения: «Мое се, не твое»
Кровопролитие деют в мире, многое…
Стоит заменить эти два местоимения на одно — «наше», и войны прекратятся.
«Мое» и «твое» речь да упразднится.
Вместо же тое «наше» да слышится,
Тогда желанный мир во мире будет.
Нельзя, конечно, думать, что, стремясь заменить «мое» и «твое» на «наше», Полоцкий проповедовал ликвидацию государственной и частной собственности. Отнюдь нет. В стихотворении «Гражданство» он выступает за такой имущественный ценз, при котором граждане были бы и не очень богаты, и не слишком бедны. Как пастухи стригут со своих овец лишь шерсть, а кожу не трогают, так и начальники должны «праведно» собирать дань со своих подчиненных. Достаточно лишь убедить людей не брать чужого, лишнего. В стихотворении «Труд» Симеон говорит о пчелах, которые все трудятся, а ленивым они обгрызают крылья и извергают их вон из роя. Так и человек должен работать:
Да своим трудом питаем бывает,
А не чуждая труды поглощает.
Несмотря на всю классовую и историческую ограниченность этой теории происхождения войны, нельзя не отметить и того, что мыслитель сделал шаг вперед по сравнению с официальной церковной точкой зрения, согласно которой война — это «божье попущение», наказание за грехи, содеянные человечеством. Симеон не отвергал, да и не мог отвергать идею «божественного промысла». В некоторых своих стихотворениях он даже склоняется к мысли, что это дьявол («враг мира») разоряет мир ради грехов людских и досаждает людям бранью. Но, не удовлетворенный, видимо, таким толкованием, он склоняется к более реальному и жизненному объяснению причин войны.
Полоцкий не принадлежит к числу тех, кто осуждал любую войну. Нет, говорил он, еретически мыслят те, кто все войны объявляет нечестивым злом.
Еще в период работы над своими пьесами, когда он тесно общался с боярином А. С. Матвеевым, Симеон познакомился в его богатейшей по тем временам библиотеке с книгой Эразма Роттердамского «Разговоры». В 1678 году было отдано распоряжение о передаче книг опального боярина в Посольский приказ. Составили опись его библиотеки — в ней были книги на латинском, немецком, польском, французском, итальянском, голландском и других языках.
Симеон с большим интересом прочитал книгу великого просветителя, постарался достать те его работы, которые случайно оказались в Москве. Они не пользовались большим спросом, так как были написаны по-латыни. Какие-то (мы не знаем их названий) книги Эразма Роттердамского были в библиотеке Полоцкого. От него они перешли к его ученику Медведеву. Крайне интересен тот факт, что некоторые работы Полоцкого как бы перекликаются с произведениями голландца. Заманчиво в этом плане сопоставить взгляды Симеона с учением о войне Эразма Роттердамского, который считал, что Христос запрещал христианам вести какие бы то ни было войны. В ряде своих трактатов — «Памятник воина христианина» (1509), «Война приятна тем, кто ее не испытал» (1515), «Жалоба мира» (1517) — Эразм самым категорическим образом выступал против войн вообще. Он был свидетелем войн в Италии, Англии и Германии. Поэтому не случайно тема мира стала одной из ведущих в его творчестве. Ученый порицает и обличает любую войну как таковую и противопоставляет ее миру, покою, стремясь обратить внимание на огромный материальный и моральный ущерб, причиняемый войной. Мы не знаем, читал ли Полоцкий именно эти работы Эразма Роттердамского. Зная прекрасно латынь, Симеон, конечно, мог прочитать какой-либо из трактатов Эразма, тем более что они были широко распространены в Западной Европе в XVI–XVII веках. Но хотя у нас и нет фактических доказательств знакомства Полоцкого с этими трактатами выдающегося гуманиста, сама полемическая направленность высказываний нашего русского просветителя крайне интересна.
Полоцкий категорически отрицает мнение Эразма Роттердамского о том, что Христос превозносил мир и порицал войну. Умело используя Ветхий и Новый заветы, Симеон доказывает, что нет никаких данных говорить, будто бог запрещает всякие войны. В ответ на утверждение, что все войны без исключения противны христианской вере и самому естеству человеческому, Полоцкий выдвигает свой тезис: «Свободно есть царству гражданы своя защищати». Защита от нападения есть закон природы, «а занеже то закон есть естества, никако верити мощно есть, еже ему евангелием упразднену быти!».
Симеон весьма подробно разбирает соотношение войны и мира. Война, с одной стороны, противополояша миру, а с другой — есть средство, путь к миру. Война, как и мир, бывает и доброй, и злой. Неправедная война противоположна доброму миру и ведет к миру злому; праведная, наоборот, ведет к миру доброму.