Жирардо и Силвест подошли к прочному столу, на который было направлено внимание всей аудитории. Стол был древний — вырезанный на нем орел и латинские надписи восходили к временам первых американских поселенцев на Йеллоустоне. На углах виднелись сколы. На столе стоял мореного красного дерева ящик с крышкой, застегнутой золотыми изящными замками старинной работы.
Позади стола скромно стояла женщина, одетая в сине-белое вечернее платье. Застежка на платье представляла собой сложную комбинацию двойного герба — Ресургем-Сити и Преобразователей — с эмблемой миксмастеров: две руки, держащих «кошкину колыбель» ДНК. Женщина, как это было хорошо известно Силвесту, не была настоящим миксмастером. Миксмастеры были гильдией стоноровских биоинженеров и генетиков, и никто из них не участвовал в экспедиции на Ресургем. Однако их символ, который сюда был привезен, выражал веру в науки, связанные с изучением Жизни: генную инженерию, хирургию и терапию.
Неулыбчивое лицо женщины в розовом свете казалось застывшим. Волосы были собраны в пучок, пронзенный двумя шприцами.
— Я — Ординатор Мессинджер, — сказала она голосом, разнесшимся по всему залу.
— Я — Ординатор Мессинджер, — сказала она голосом, разнесшимся по всему залу. — Я облечена властью, данной мне Ресургемским Экспедиционным Советом, совершать браки между жителями этого поселения в том случае, если такие союзы не входят в конфликт с генетическими правилами колонии.
Ординатор открыла сундучок красного дерева. Там лежал переплетенный в кожу предмет, размером с Библию. Женщина вынула его, а затем раскрыла, причем раздался треск сухой кожи. Открывшиеся поверхности имели матово-серый цвет, похожий на цвет сланца, смоченного водой. На поверхностях виднелись следы каких-то микрокристаллических образований.
— Положите ладони на ближайшую к вам страницу, джентльмены.
Оба положили руки на ближайшую поверхность. Последовала флюоресцентная вспышка, что означало — книга приняла отпечатки их ладоней. Затем раздался звонок — биопсия сделана. Когда операция кончилась, Мессинджер взяла книгу и приложила к ней свою ладонь.
Затем Ординатор попросила Жирардо перед лицом присутствующих объявить, кто он таков. Силвест видел, как по лицам зрителей пробежали легкие улыбки. В этом зрелище было нечто абсурдное, хотя Жирардо всячески старался вести себя как ни в чем не бывало.
Затем такая же просьба была обращена к Силвесту.
— Я — Дэниел Кэлвин Лорин Силвест, — начал он, воспользовавшись той формой своего имени, которой пользовался так редко, что пришлось поднапрячься, чтобы не ошибиться. — Единственный биологический сын Розали Сютейн и Кэлвина Силвеста, родившийся в Чазм-Сити на Йеллоустоне. Я родился 17 января 125 стандартного года после второго заселения Йеллоустона. Мой календарный возраст 215 лет, если же считать с учетом специальных медицинских процедур, то физический возраст 60 лет по шкале Шарова.
— Каковы известные вам ваши реализации?
— Насколько мне известно, я реализован лишь в одном воплощении, в той биологической форме, которая делает это заявление.
— Тем самым вы подтверждаете, что вам не известны ваши реализации в виде записей альфа-уровня либо иных тьюринговых симулякров, как в этой, так и в иных солнечных системах?
— Мне неизвестно о существовании таких объектов.
Мессинджер сделала в своей книге несколько пометок специальным стилосом. Точно такие же вопросы были заданы и Жирардо — стандартные параграфы церемонии Стонора. Со времен Восьмидесяти члены секты Стонора исключительно подозрительно относились к компьютерным моделям вообще и в частности к таким, которые несли в себе реализацию личностной души. Особенно им не нравилась возможность, что некая реализация личности — биологическая или иная — может заключать контракты, ничем не обязывающие другие реализации, в том числе брачный контракт.
— Все это документально подтверждено, — произнесла Мессинджер. — Невесте разрешается подойти.
В розовом свете возникла Паскаль. Ее сопровождали две женщины, закутанные в мантильи цвета пепла, множество камер-антигравов, личных телохранителей, в том числе механических ос, а также бесчисленные оптические иллюзии — цветы с капельками росы на лепестках, бабочки, как бы лившиеся нескончаемым потоком по платью новобрачной. Это было искусство лучших мастеров-иллюзионистов Кювье.
Жирардо поднял толстые, как окорока, руки и поманил дочь к себе.
— Ты прелестна, — шепнул он ей.
То, что видел Силвест, было красотой, доведенной до компьютерного совершенства. Он знал, что Жирардо видит нечто иное — настоящее, мягкое, человечное. Как будто один из них видел живого лебедя, а другой — его хрустальную фигурку.
— Положите руку на книгу, — сказала Ординатор.
Отпечаток влажной ладони Силвеста был все еще виден — будто рисунок береговой линии вокруг более бледного острова плоти Паскаль.
Ординатор попросила ее объявить о своем происхождении подобно тому, как это сделали Силвест и Жирардо. Задача Паскаль была проще, она не только родилась на Ресургеме, но и никогда не покидала эту планету. Ординатор Мессинджер запустила руку в шкатулку еще глубже. Пока она копалась там, глаза Силвеста рыскали по лицам свидетелей церемонии. Он видел Жанекина, чье лицо было еще бледнее обычного, что казалось почти невозможным. Там — в глубине шкатулки — лежал, отполированный до голубого блеска люминесцентной бактерицидной лампы, гибрид между старинным пистолетом и ветеринарным шприцем.
— Узрите же брачный пистолет, — сказала Ординатор, показывая залу содержимое шкатулки.