Наконец, были еще Конджойнеры — потомки одной экспериментальной группы с Марса, которые систематически усиливали свои умственные способности, заменяя живые клетки механизмами, до тех пор, пока не произошло скачкообразное и странное изменение. В считанные годы они достигли совершенно непредставимого уровня мышления, но в процессе подобного преобразования им пришлось пережить страшную, хотя и короткую, войну. В толпе они сразу угадывались: недавно они с помощью биоинженерии обзавелись большими и очень красивыми черепными гребнями с перфорацией, чтобы сбрасывать часть жара, генерируемого работающими в мозгу механизмами. В последнее время их стало меньше, но тем больше внимания они привлекали, когда появлялись. Были и другие фракции или расы людей — в частности, Демаристы, которые иногда причисляли себя к Конджойнерам, но все знали — только настоящие Конджойнеры умеют строить машины, дающие кораблям возможность идти со скоростью света.
— Подожди тут, — сказал Хегази. Рикша отъехал к тротуару, где на сложенной стопке столов для игры в карты и ма-джонг сидел старый седой человек. Хегази вложил рикше в ладонь плату и последовал за Вольевой по тротуару. Прямо к бару, который был им нужен.
— «Трюкач и Странник», — прочла Вольева надпись на вывеске. Голографическая вывеска изображала нагого мужчину, выходящего из моря. На заднем плане виднелись страшные, совершенно фантасмагорические существа, играющие в волнах прибоя. На мутном небе висел большой черный шар. — Что-то тут не то.
— Здесь собираются все Ультра. Привыкай.
— Ладно, намек поняла. Думаю, я ни в одном баре для Ультра не буду чувствовать себя хорошо, по определению.
— Ты нигде не будешь чувствовать себя хорошо, Илиа, если там не будет навигационных систем и уймы вонючего топлива.
— Что ж, на мой взгляд, вполне грамотное описание примет здравого смысла.
Из дверей на улицу вывалилась группа молодежи, воняя потом и тем, что Вольева приняла за пролитое пиво. Очевидно, они только что занимались армрестлингом: один держал протез руки, оторванный от плеча, другой пересчитывал толстую пачку денег, которую выиграл в баре. У всех были традиционные косички за долгий сон и обычные звездные татуировки, что заставило Вольеву почувствовать себя старой и завистливой.
У всех были традиционные косички за долгий сон и обычные звездные татуировки, что заставило Вольеву почувствовать себя старой и завистливой. Она сомневалась, что проблемы ребят выходит за рамки того, где сегодня добыть выпивку и ночлег. Хегази бросил на них испытующий взгляд, и ребята, хотя притворялись настоящими химерийцами, несколько сдрейфили — ведь у него на лице не было ни единой детали, которая не была бы протезом.
— Пошли, — сказал он, продираясь сквозь толпу. — Улыбнись, и вперед, Илиа.
Внутри бара было темно и накурено, отчего в сочетании с музыкальными синкопами — на пульсацию ритмов Бурунди накладывались дикие человеческие вопли — и резким запахом духов и галлюциногенов, примешанных к табаку, просто захватывало дух. Вольевой потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Хегази указал ей на незанятый столик в углу, и она последовала за ним с полным отсутствием энтузиазма.
— Сядем здесь? — предложил он.
— Не думаю, что у нас такой уж богатый выбор. Мы должны выглядеть так, будто нам по меньшей мере хорошо вдвоем. Иначе люди заподозрят неладное.
Хегази покачал головой и осклабился:
— Наверняка мне в тебе что-то очень нравится, Илиа, иначе я бы тебя давно ухлопал.
Она села за столик.
— Только бы Саджаки не услышал твоих слов. Он не потерпит угроз со стороны одного Триумвира в адрес другого.
— Это не у меня проблемы с Саджаки — напоминаю на всякий случай. А теперь, что будем пить?
— Что угодно, лишь бы мой желудок это выдержал.
Хегази заказал выпивку. Его физиология пить не запрещала, и они стали ждать, пока линия доставки, проходившая под потолком, пришлет им стаканы.
— Тебя еще тревожит эта склока с Суджикой?
— Нет, — ответила Вольева, скрестив руки на груди. — С Суджикой я сама управлюсь. Кроме того, я вряд ли успею притронуться к ней хотя бы пальцем до того, как ее прикончит Саджаки.
— Он может предоставить тебе второй сбор урожая! — прибыла выпивка в виде небольшого плексигласового облачка со съемной крышкой. Облачко свисало с небольшой тележки, бегавшей по рельсам, вмонтированным в потолок. — Я полагаю, Саджаки мог бы прикончить любого из нас, если бы дело дошло до этого.
— А ведь раньше ты ему верил? Что же заставило тебя изменить свои взгляды?
— Саджаки перестал быть собой с тех пор, как Капитан снова заболел.
Вольева оглянулась по сторонам, чтобы проверить, нет ли тут Саджаки. Ничто не может ему помешать оказаться здесь, даже рядом с ними. Хегази продолжал:
— До того, как это произошло, они оба побывали у Трюкачей. Ты об этом знала?
— Ты хочешь сказать, что Трюкачи что-то сделали с мозгом Саджаки? — она вспомнила голого мужика, выходящего из волн океана Трюкачей. — Ведь они именно этим и занимаются, Хегази?
— Да, по просьбам желающих. Ты думаешь, Саджаки захотел стать еще свирепее?
— Не обязательно. Может быть — еще более целеустремленным. Эти дела с Капитаном… — она покачала головой. — Символично.