Вольева понимала, что все это как-то взаимосвязано. Вся история Оружейной, начиная с самого начала — безумие Нагорного, Похититель Солнц, самоактивация орудия из Тайника и вот теперь эта буря в голове Хоури, предвещающая возникновение некоей новой аберрации, входит составляющей в одну общую проблему. Но знание, что решение есть или что по меньшей мере существует ответ, объясняющий всю картину, увы, практически ни к чему не вело.
А самым тревожным аспектом во всем этом было то, что даже в такой момент, как сейчас, часть сознания Вольевой работала над этой абстрактной проблемой, а не над тем, что было жизненно важно именно сию минуту. Вольевой казалось, что ее мозг — комната, битком набитая талантливыми учениками. Все они по отдельности блестящи, и если бы они слушали ее объяснения, то наверняка смогли бы выдать потрясающие результаты. Однако некоторые из этих ребятишек не желают объединяться, они лениво поглядывают в окна, игнорируя ее призывы сосредоточиться на важном, ибо находят собственные мысли куда более интересными, нежели скучный урок, на проведении которого настаивает она.
У нее мелькнула мысль, скорее даже воспоминание. Оно касалось серии защитных полей, которую она установила примерно сорок лет назад по корабельному времени. Она считала, что поля станут последней преградой, сдерживающей проникновение извне разрушительных вирусов. Ей даже в голову не пришло, что они и в самом деле могут понадобиться, и уж тем более в такой ситуации, как та, что сложилась сейчас.
И вот, надо же, почему-то она вспомнила о них.
— Это Вольева, — сказала она в браслет, чуть ли не задыхаясь и пытаясь вытащить из памяти все необходимые команды. — Надо проверить протоколы, касающиеся контрмер против инсургентов. Степень серьезности — лямбда плюс, максимальная согласованность боевых действий и мер обороны, полное автоматическое подавление отказов, уровень осторожности по девятой степени Армагеддона, красные альфа-пропуска, все привилегии Триумвиров сохраняются, все привилегии нетриумвиров отменены, — Вольева перевела дыхание. Она надеялась, что цепочка отданных распоряжений открыла ей все двери, ведущие к сердцу оперативной матрицы корабля. — А теперь, — продолжила она, — вызвать и запустить программу «Паралич», — про себя же она прошептала: «И побыстрее, черт побери!»
«Паралич» — программа, вызывающая активизацию всех защитных полей, которые она установила. Программу написала сама Вольева, но это было так давно, что она с трудом вспомнила, что конкретно делает программа и на какую часть корабля распространяется ее действие. Это была своего рода игра — Вольева хотела парализовать объем корабля достаточный, чтобы обезвредить орудие из Тайника, но в то же время не настолько большой, чтобы помешать своим собственным попыткам остановить это орудие.
— Свинство, свинство, свинство…
По дисплею ее браслета бежали сообщения, свидетельствующие о сбоях в программе. Вольеву извещали, что различные системы, которых должен был бы коснуться «Паралич» и прекратить их функционирование, в настоящее время под его контролем не находятся. Они не доступны вмешательству этой программы. Большая их часть относится к глубинным корабельным системам. Если бы «Паралич» сработал, это имело бы для корабля такие последствия, какие имел бы для человека сильный удар по голове: внезапное прекращение работы всех менее важных систем и общий коллапс — впадение в состояние временной неподвижности. Имел бы место определенный ущерб, но на поверхностном уровне, то есть того сорта, который Вольева могла бы устранить, скрыть или объяснить каким-нибудь враньем. Но «Паралич» сработал по-другому. Как если бы у человека отказали только поверхностные слои, да и то частично. Все это совершенно не отвечало интересам Вольевой. Однако она поняла, что парализованными оказались бы и те автономные орудия защиты корпуса, которые не являются полностью зависимыми от Оружейной и которые только что уничтожили шаттл. Сейчас она может попытаться разыграть тот же самый гамбит еще раз. Конечно, орудие из Тайника успеет уйти еще дальше, и теперь речь пойдет не просто о том, чтобы помешать ему. Однако если она сможет получить в свое распоряжение еще один шаттл и сумеет вывести его в космос, то перед ней возникнет ряд новых возможностей.
Еще несколько секунд, и весь ее оптимизм разлетелся осколками отчаяния. Возможно, «Паралич» и должен был бы сработать так, как она рассчитывала, но за истекшие сорок лет различные корабельные системы переплелись и сомкнулись таким образом, что «Паралич» коснулся тех областей, которые Вольева вовсе не собиралась трогать. Во всяком случае, шаттлами теперь управлять было нельзя, они оказались защищены от воздействия Вольевой. Она испробовала некоторые обходные команды Триумвиров, но ни одна из них не сработала. Вряд ли удивительно — «Паралич» создал разрывы в командной сети, разрывы, которые никакими программными средствами заштопать было нельзя.
Чтобы добраться до шаттлов, Вольевой нужно было, так сказать, физически соорудить мосты, а для этого ей были необходимы схемы, составленные сорок лет назад при разработке программы. Это требовало нескольких дней упорной работы.
А у нее всего лишь считанные минуты.