— Для меня это слишком заумно, — сказала Кжарваль, пытаясь укрыться от прицельного огня.
— Если мы ведем этот разговор, — продолжала Хоури, упорно не замечая въедливых подначек подружки Суджики, — тогда мы должны решить, кто они такие. И что они — наши враги. А это значит, нам следует прикончить этих сволочей прежде, чем они сделают с нами то, что они собираются сделать.
— Ты любое удовольствие можешь испортить, Хоури.
— Как ты сама изволила раньше заметить, меня там внизу не будет.
— Как ты сама изволила раньше заметить, меня там внизу не будет.
— Аминь.
— Э… люди… — начала Кжарваль, которая уже заметила то, что до Хоури и Суджики дошло только мгновение спустя. — Мне все это не по душе!
А увидела она кисти на трех вражеских скафандрах, причем эти кисти сокращались и отращивали оружие, которого раньше на них не было. Процесс шел быстро, будто надувался воздушный шарик, принимающий форму какой-то зверюги.
— Стреляйте в этих говнюков, — произнесла Хоури так спокойно и холодно, что сама испугалась. — Всем скрестить лучи на левом скафандре. Начать с малой мощности, с коническим расхождением, а затем подмести пол по горизонтали.
— С каких пор ты отдаешь нам…
— Делай, что сказано, блин!
Но Суджика уже палила вовсю, и Кжарваль — тоже. Теперь все три женщины стояли во весь рост, примерно на расстоянии метров десяти одна от другой, направляя огонь своих скафандров на одного из врагов. Были задействованы и пульсаторы антиматерии. Да уж, ежели они настоящие, то от зала мало чего останется!
Вспышка! Такая яркая, что Хоури ощутила, будто свет накатился на нее и запустил когти ей прямо в глаза. Вспышка такой силы просто не может быть смоделированной. Звук взрыва по сравнению с ней показался слабым, но взрывная волна отбросила Хоури назад, швырнув на изъеденную стену зала. Удар походил на тот, что получился бы, если б тебя изо всех сил кинули на толстый пружинящий матрац в дорогом отеле. Скафандр на мгновение вышел из строя. Когда зрение вернулось к Хоури, она увидела, что приборы либо сдохли, либо дают вместо показаний бессмысленный набор цифр. В течение нескольких секунд агонии все оставалось в таком же виде, пока не включился запасной мозг скафандра, который тут же начал восстанавливать то, что поддавалось восстановлению. Упрощенный — но хотя бы понятный — дисплей вернулся к жизни, показывая, что осталось, а что уничтожено. Большая часть главного калибра вышла из строя. Автономность скафандра снизилась на пятьдесят процентов, способность принимать самостоятельные решения катилась в сторону машинного автоматизма. Отказали три сервомотора суставов. Способность к полету потеряна, во всяком случае, до тех пор, пока за нее не примется авторемонт, которому понадобится не меньше двух часов для построения обходных решений.
Ох, и в дополнение к этому, согласно биомедицинскому осмотру, у скафандра не хватало одной руки — от локтя и ниже.
Она с трудом села, и, хотя все инстинкты говорили ей, что пришло время, когда главное — постараться остаться в живых и правильно оценить обстановку, — ей приспичило сначала осмотреть свою отстреленную руку. Правая рука находилась именно в том состоянии, о котором сообщала медсистема скафандра: перемещенная масса размозженной кости, мяса и кусков металла. А выше — обрубок, обработанный гель-воздухом от шока и для предотвращения потери крови и давления. Впрочем, это была та деталь, которую следовало считать обязательной. Боли, конечно, не было — еще один аспект, в котором имитация была полностью реалистичной, так как скафандр был обязан передать болевому центру приказ на какое-то время заткнуться.
Оценить… оценить ситуацию.
Во время взрыва Хоури полностью потеряла ориентацию. Сейчас она огляделась, но сочленения шлема заело. Откуда-то тянет дымом. Дым висит кольцами в воздухе, видимо, его вытягивает вентиляционная система зала. Освещение мигает — оставшиеся в целости немногочисленные плавающие светильники придают зрелищу эффект заикающейся киноленты. Неподалеку валяются обломки двух скафандров, получивших такие страшные повреждения, которые могли быть лишь результатом комбинированного попадания снарядов-пульсаторов. Скафандры так изуродованы, что Хоури не в состоянии определить, были они обитаемы или нет.
Третий скафандр поврежден меньше, он лишь оглушен, как был оглушен ее собственный. Сейчас он валяется в десяти — пятнадцати метрах возле изгиба обожженной стены. Волкодавов не видно — либо бежали, либо уничтожены. Трудно сказать, что именно.
— Суджика? Кжарваль?
Тишина. Даже собственного голоса почти не слышно, а уж об ответе — что и говорить. Каналы связи между скафандрами нарушены — согласно подробностям доклада о повреждениях, на которые она раньше не обратила внимания. Плохо, Хоури. Очень плохо.
И никаих идей о том, кто противник.
Покалеченная рука скафандра уже через секунду была им же самим исправлена, обгоревшие лохмотья упали на пол, наружная «кожа» ползком обволокла обрубок. Смотреть на это было противно, хотя Хоури уже приходилось наблюдать подобное, участвуя в моделируемых сценариях на Краю Неба. Самым отвратительным было сознание, что немедленный ремонт этого ранения невозможен, и придется дожидаться, пока санитары не эвакуируют ее из зоны боя.