* * *
Хоури поднялась вверх по лестнице и снова оказалась на поверхности Гадеса. Кора планеты все еще горела кровавым огнем, она все еще жила компьютерными расчетами. Теперь, когда Хоури пробыла здесь достаточно долго и нервы ее успокоились, она поняла, что кора непрерывно гудит у нее под ногами, будто в глубинах планеты ревет огромная бесперебойно работающая машина. Такая мысль, подумала она, наверняка не далека от истины. Ведь весь этот мир и есть огромный компьютер.
Она думала о Силвесте и Паскаль, начинающих свой новый день исследований сказочного мира. За то время, которое прошло с минуты их расставания, у них, вероятно, протекли многие годы. Впрочем, какое это имеет значение? Она была убеждена — смерть они выберут только тогда, когда все остальное перестанет их интересовать. А это, сказал Силвест, вряд ли произойдет в ближайшем или отдаленном будущем.
Хоури включила коммуникатор скафандра.
— Илиа! Ты слышишь меня? Черт, идиотизм, конечно, но они сказали, что ты еще жива?
Только треск помех.
— Илиа! Ты слышишь меня? Черт, идиотизм, конечно, но они сказали, что ты еще жива?
Только треск помех. Надежды рухнули. Хоури оглядела опаленный пейзаж и подумала: ну и что же дальше? И вдруг:
— Хоури, это ты? Какого дьявола! Неужто тебе удалось выкарабкаться?
Голос был странный. Он то резко повышался, то стихал, будто говорившая была пьяна, хотя подъемы и падения происходили с какой-то непонятной регулярностью.
— Я могла бы задать тебе такой же вопрос. Последнее, что я помню, это как шаттл перекинулся брюхом вверх. Уж не собираешься ли ты сообщить мне, что все еще дрейфуешь?
— Я устроилась куда лучше, — сказала Вольева. — Сижу в шаттле, — ее голос продолжал подниматься и понижаться по всему спектру. — В шаттле, понятно? Я на борту шаттла.
— Как это?
— Его послал корабль. «Бесконечность», — теперь все стало ясно — Вольева просто задыхается от волнения. Она умирает от желания высказаться. — Я-то думала, он хочет меня убить. Все время только и обмозговывала это. Все ждала последней атаки. А ее не было. Вместо этого он послал за мной шаттл.
— Я что-то никак не пойму. Ведь корабль все еще в руках Похитителя Солнц? А он желает нас всех укокошить.
— Нет, — ответила Вольева с каким-то девичьим восторгом. — Нет! Все так и должно быть, если то, что я сделала, сработало, а оно не могло не сработать.
— А что ты выкинула такое, Илиа?
— Я… гм… подогрела Капитана!
— Ты сделала это?
— Именно! Это был весьма решительный подход к решению проблемы, надо признаться. Я подумала: если один паразит хочет захватить контроль над кораблем, то самый надежный способ его победить — это выпустить на него еще более сильного паразита, — Вольева остановилась, как будто ожидала от Хоури подтверждения, что это весьма разумный взгляд на проблему. Поскольку подтверждения не последовало, она продолжала: — Это было сутки назад. Чума уже наверняка трансформировала за несколько часов значительную часть корабля. Скорость трансформации невероятная — сантиметр в секунду!
— И ты полагаешь, это умно?
— Хоури, это самая глупейшая идея за всю мою жизнь! И все же она, по-видимому, сработала. В худшем случае мы сменим одного мегаломаньяка на другого, но тот — другой — уже не станет настаивать на нашем уничтожении.
— Значит, шаг в правильном направлении. А где ты сейчас? Ты еще не на корабле?
— Едва ли. Последние часы я провела в поисках тебя. Где ты находишься, черт бы тебя побрал? Я никак не могу взять твой пеленг.
— Лучше и не надо.
— Ладно, посмотрим. Но я хочу как можно скорее залучить тебя на корабль. И я не вернусь на этот суперсветовик одна — это на случай, если у тебя есть на этот счет сомнения. Не думаю, что он выглядит сейчас таким, каким мы его видели в последний раз. Ты… хм… можешь добраться до меня?
— Думаю, да.
Хоури сделала то, что, как ей говорили, она должна сделать, если ей придет охота покинуть поверхность Гадеса. Она не видела в этих действиях смысла, но Паскаль стояла на своем, говорила, что это та команда, которую матрица обязательно поймет. Команда, которая заставит матрицу направить свой пузырек, содержащий низкий уровень гравитации, прямо в космос. Таким образом, получится что-то вроде бутылки, в которой Хоури поплывет в безопасные края.
Хоури раскинула широко руки, будто у нее есть крылья, будто она умеет летать.
Красная почва, вечно дрожащая и сверкающая, медленно и ровно ушла из-под ног.