Налетчик, державший ее левую ногу, содрогнулся всем телом, получив удар подъемом стопы в трахею. В его горле что-то громко хрустнуло, после чего он медленно завалился на пол.
— Муг! — испуганно взревел кто-то, а Эсмиэль, сумевшая опустить на пол обе стопы, резко присела и качнулась назад, одновременно дернув обе свои руки вперед. Налетчики, держащие ее за руки, кувырком полетели на покрытый ковром пол.
— Ах ты сука! — закричал кто-то слева, наваливаясь на Эсмиэль всем телом, но она выбросила вверх пальцы, загоняя их глубоко в глазные впадины, от чего звериный рев тут же перешел в отчаянный визг, и качнулась вперед. До балконной двери оставалось два шага. Но именно в этот момент ее пронзила острая боль в левой ноге.
— Жагеб, ты что? Мы же должны сначала ее трахнуть!
— Плевать, — проорали над ее ухом. И в следующее мгновение Эсмиэль, уже начавшая разворачиваться навстречу новой опасности, почувствовала, как острое лезвие вошло ей под правую лопатку. Она взмахнула рукой, пытаясь поставить блок, но движение вышло медленным и скомканным. А затем боль острым всплеском вспыхнула в правом боку. Она начала валиться на пол. — Плевать, — вновь послышался все тот же голос.
Она начала валиться на пол. — Плевать, — вновь послышался все тот же голос. — Эта стерва дерется как дикая кошка. Она уже прикончила Плевка и Муга. И хорошо приложила Немого. Потом обработаем. Загоним во все дыры по бутылке и отрежем груди. Сойдет.
— А-а-а… жа-а-аль… хо-о-о-ро-ша, су-у-у… — Голоса вокруг стали какими-то далекими и растянутыми. Ковер мягко, но совершенно не больно ударил ее по затылку. — Жаге-э-э…
Последним, что увидела Эсмиэль, было искаженное дикой яростью лицо Ольги, влетающей в ее спальню в облаке обломков от высаженных дверей, намек на недоуменное выражение на лицах налетчиков, только-только начавших разворачиваться навстречу своей собственной смерти…
В личных покоях императора стояла гнетущая тишина. Она гранитной глыбой давила на плечи трех человек, сидевших в креслах и на диване.
— Как… как это могло случиться? — глухо произнес Эоней. Он судорожно сглотнул и мотнул головой. — Как мы, трое берсерков, не смогли защитить ту, что дорога всем троим?!
Некоторое время этот вопрос висел в воздухе, а затем раздался другой голос:
— Берсерки не всемогущи… и не всеведущи… никто не может постоянно оставаться в Проникновении.
В этот момент дверь распахнулась — и в домашний кабинет императора стремительным шагом вошел Старый Лис.
— Что, Эйзел? — вскинул голову император.
— Пока не слишком много, сир, — с ноткой сожаления в голосе ответил директор департамента стратегических исследований. — К сожалению, леди Ольга не смогла оставить нам ни одного из нападавших для допроса. А идентификация по изображению затруднена. Записи сенсоров наблюдения крайне размыты. Ведь все произошло в темноте. Вот взгляните. — Старый Лис положил на стол пластинку носителя и коснулся сенсора активации. — Лица практически неразличимы. Невозможно даже установить форму костей черепа, не говоря уж о форме и размерам носовой перегородки, чтобы попытаться провести реконструкцию.
— А по их черепам тоже невозможно все это установить? — раздраженно вскинулся Эоней. — У вас же в руках их тела.
— К сожалению, леди Ольга не оставила нам и целых черепов, — все с тем же строго дозированным сожалением ответил лорд Эйзел.
— И что теперь делать?
— Сейчас идет расшифровка генокода. Думаю, к обеду мы будем иметь полную информацию по большинству налетчиков. Поскольку не сомневаюсь, что большинство из них, а возможно, даже и все уже попадались в руки имперских правоохранительных органов и проходили процедуру генной идентификации.
В кабинете вновь установилась звенящая тяжелая тишина.
— Я не смог ее защитить… — глухо сказал Олег.
— Я тоже, — проговорила Ольга.
Олег качнул головой:
— Ты не понимаешь, я муж…
— А я друг! — зло произнесла Ольга. — И в отличие от тебя, я была совсем рядом. И ему, — она ткнула пальцем в сторону Эонея, — тоже есть в чем себя упрекнуть. Устроим коллективный плач или коллективное сепукку?
Двое из трех находившихся в комнате мужчин на мгновение вынырнули из своего горя, чтобы уже втроем озадаченно уставиться на единственную женщину.
— Был такой ритуал у части наших Прежних, — нехотя пояснила она, — ритуальное самоубийство.
Олег вздохнул:
— Ты-то как раз ее спасла.
— Будем надеяться, — вздохнула Ольга.
Она ворвалась в лабораторию профессора Сантроза с Эсмиэль на руках. Полтора километра, отделявшие дом Эсмиэль от Второго Императорского медицинского университета, она пробежала минуты за три. Ну да берсерк в состоянии боевого транса способен еще и не на такое. Впрочем, в тот момент она, кажется, уже выплыла из боевого транса, иначе бы просто убила тех охранников у входных дверей… Просто чудо, что накануне вечером они посетили именно эту лабораторию, и профессор Сантроз тогда очень подробно рассказал ей о своих экспериментах. Нет, не вызывало сомнений, что, если бы она вызвала медицинскую помощь, Эсмиэль рано или поздно все равно оказалась бы в регенераторе, но… скорее именно поздно, чем рано. Пока прилетел бы медицинский боллерт, пока загрузили Эсмиэль, пока довезли до госпиталя, и еще много-много всяких «пока», а так…