Эоней в ответ уставился на него. Некоторое время они бодались взглядами, а затем Эоней вздохнул:
— Да, Эйзел, теперь я понимаю, почему мой отец терпел вас подле себя столько лет. Пожалуй, вы искренне убеждены, что не вертите мной, как не слишком толковой куклой, благодаря чему я еще и нахожусь на троне, как это старается представить лорд Эомирен, а просто помогаете мне справляться с моим бременем наилучшим образом. Но, если честно, одно от другого не слишком-то отличается.
— Нет, — лорд-директор качнул головой и мягко улыбнулся, — вы неправы. Даже лорд Эомирен не вертит вами как куклой.
Даже лорд Эомирен не вертит вами как куклой. Он пытается оказывать на вас свое влияние и неустанно трудится над тем, чтобы границы этого влияния всемерно раздвинулись. Но можете мне поверить, даже ваш отец не был полностью свободен в своих поступках. Свобода в политике вообще понятие нереальное. Все правители — президенты, короли и уж тем более императоры — всегда чем-то ограничены. Парламентом, гвардейскими полками, ядом аристократов или революцией. И мудрый правитель всегда отслеживает изменения этих границ. Стараясь не слишком к ним приближаться. Ибо это опасно. Во всех отношениях. История учит, что при пересечении границ ничего хорошего не происходит. Даже если кому-то покажется, что он уничтожил их. Потому что, как только этот кто-то начинает считать, что выиграл, отбросил, смел их и уж теперь-то у него полностью развязаны руки, — жизнь тут же подкидывает ему новую подлость. Все самые большие ошибки ваш отец император Эзарр совершил именно тогда, когда был опьянен недавней победой над всеми своими врагами и установлением своей полной и безраздельной власти над империей. — Лорд Эйзел сделал короткую паузу и закончил вполголоса: — Он был хорошим императором. Поэтому все остальное время правления посвятил именно устранению последствий этих своих ошибок.
Император Эоней молча выслушал эту несколько неожиданную в устах обычно сдержанного лорда-директора эскападу и качнул головой:
— Да, Эйзел, сегодня вы открылись мне еще с одной стороны. И что же мне делать теперь? Позволить лорду Эомирену, как вы сказали, ограничивать императора?
Лорд-директор молча поклонился:.
— Решать вам, ваше величество. Я просто хотел сказать, что те, кто будет вас ограничивать, будут рядом с вами всегда. Но кто они и насколько будут иметь возможность делать это — остается всецело в вашей власти. Ибо лишь на ваших плечах лежит бремя ответственности за всю империю. А то, что у нас непременно должен быть такой человек, — выбор всех нас. И мы считаем этот выбор наилучшим. Ибо иначе наш лидер звался бы иначе — президентом, премьер-министром или кем-то еще. — Лорд-директор сделал короткую паузу и добавил: — Несмотря на то что некоторые из нас иногда это забывают.
Император усмехнулся.
— Пожалуй, Эйзел, я бы включил в число этих некоторых и себя. Но, слава святым стихиям, рядом со мной есть те, кто считает своей обязанностью напомнить мне об этом. — Император немного помолчал, а затем продолжил уже другим, деловым тоном: — Что еще вам известно о пребывании леди Эсмиэль и… ее мужа… Кстати, я правильно думаю насчет того, кто это? — внезапно спросил он.
— Да, сир, несомненно, — кивнул головой лорд-директор, — это тот самый бывший курсант Танакийской школы пилотов, с которым она… э-э, так поспешно покинула пределы империи в прошлый раз.
— Курсант, — усмехнулся Эоней.
Лорд Эйзел промолчал. За прошедшие два года они узнали об этом курсанте так много нового, что сейчас даже само это слово казалось насмешкой.
— Они только вдвоем? — уточнил Эоней.
— Не знаю, сир. Но думаю, что до вашего отлета я сумею это выяснить.
— Прекрасно, Эйзел. — По губам императора скользнула легкая усмешка. — Значит, вам есть чем заняться. Не смею задерживать.
Лорд-директор молча наклонил голову и, положив на столик тонкую пластинку носителя, двинулся к двери.
— Эйзел, а это что?
— Остальные сплетни, сир, — притормозив и развернувшись, поведал лорд-директор.
— Остальные? — Император усмехнулся.
— Да, сир.
— Да, сир.
— И там есть что-то, на что стоит обратить особое внимание?
— Они все небезынтересны, ваше величество.
— Однако аудиенцию ты просил только из-за одной. И в то же время явился ко мне с более расширенным набором. — Император покачал головой. — Ваша подчеркнутая честность даже в мелочах, лорд-директор, несколько… напрягает. Ибо напоминает о моем собственном несовершенстве.
— Вы еще очень молоды, сир. — Впервые за всю встречу лорд Эйзел улыбнулся широко и открыто. — Так что у вас еще очень много времени для самосовершенствования.
Император изумленно посмотрел на него и громко расхохотался:
— Это ж надо, Старый Лис соизволил пошутить!
Вот так, под раскаты императорского хохота, лорд-директор и покинул покои императора.
Вернувшись в свой кабинет, лорд-директор некоторое время сидел, молча глядя в противоположную стену. Пока все шло так, как он и планировал. Но лорда-директора это не особенно радовало. Поскольку то, что он собирался совершить, должно было либо обрушить под собой империю, либо позволить ей собраться с силами и выиграть эту чудовищную схватку с канскебронами. Потому что при том состоянии дел, в котором империя находилась сейчас, она была неспособна ни на какую серьезную схватку.