— Кормачев.
Эоней кивнул и пожал протянутую руку.
— Накамура.
Опять кивок и стиснутая рука.
— Накамура.
Опять кивок и стиснутая рука.
— Йоргенсен, Свен…
Они были здесь. Единственные существа во Вселенной, которых боялись канскеброны. Причем не столько даже из-за их боевых способностей, хотя только сейчас Эоней начал представлять себе их истинную опасность и силу, сколько потому что их существование ставило под сомнение всю логику, на которой основывалось существование Единения. Что эти сомнения небеспочвенны, показывало то, что все Контролеры канскебронов, столкнувшиеся с этим странным анклавом разума, само существование которого оказалось возможным только благодаря берсеркам, безоговорочно перешли на его сторону. Эоней пожал последнюю руку и повернулся к Олегу:
— А где Ольга?
— Она передавала тебе привет и просила сказать, что подойдет позже, — ответил тот. Эоней понимающе кивнул. Просила сказать. Конечно. ЕСЛИ я спрошу. Он усмехнулся. И Олег усмехнулся ему в ответ. Он понял, что Эоней понял… короче, всем все было совершенно понятно. Проникновение действительно меняет очень многое. Как будто разум некоторым образом помнит , как он работал тогда, в момент боевого транса. И старается если не повторить э то (невозможно же), то хотя бы стать немного похожим . И уже это очень сильно меняет и восприятие, и способности к анализу.
— Увидишь, что будет после четвертого или пятого транса, — добродушно усмехнувшись, потрепал его по плечу Олег, и Эоней невольно содрогнулся. Ему хватило и одного раза, чтобы понять, какой чудовищной бездушной машиной становится он в тот момент, когда проваливается в боевой транс. Эффективность и… безапелляционность, близкие к абсолютным. Только то, что наиболее эффективно. Только то, что требуется именно в этот момент. Куда там канскебронам с их «сдерживайте эмоции».
— Не хотелось бы…
— А ты по-прежнему собираешься жить как хотелось бы? — после короткой паузы качнул головой Олег. — И считаешь, что так было бы лучше?
— Ты же знаешь, что нет, — горько усмехнулся Эоней, — так же как и то, что это невозможно. Ни тогда, ни уж тем более сейчас. Но… знать бы, что теряю.
— На самом деле ничего, кроме… благословенного незнания, — вздохнул Олег. — Кстати, выражение не мое, а кого-то из Прежних.
— Хорошее выражение. Точное, — согласился Эоней. Действительно, если раньше можно было считать, что стоит только поднапрячься, сильно захотеть, в конце концов, заставить окружающих — и все непременно произойдет по твоему хотению, сейчас он совершенно ясно понимал, что пределы желаний ограничены возможностями. И потому в любой ситуации есть только одно действительно наилучшее решение. Все остальные — разные варианты неудач. От легких, временных, до катастрофических. Причем подавляющее большинство этих возможностей лежит не вне — в деньгах, власти, влиянии и тому подобном, — а внутри человека. Ибо, как сказал философ Экомкай: «Наша жизнь на десять процентов состоит из того, что с нами действительно происходит, и на девяносто из нашего отношения к этому». Да разве он сам не был свидетелем того, как молодой Эминор, лорд-наследник дома Эстанзаев, жуир, повеса, привыкший сорить деньгами направо и налево, — в общем, баловень судьбы, обласканный всем и всем, которому тогда еще очень юный Эоней страшно завидовал, пустил себе разряд в лоб, придя в бешенство всего лишь оттого, что его гончий лис уступил первенство на осенних Императорских бегах.
— Добрый день, тренер. — Оторвавшись от своих размышлений, Эоней повернулся к Ольге и слегка поклонился, не обратив внимания на то, что почувствовал ее приближение, стоя спиной к двери.
— Добрый день, ученик. — Ольга спокойно пожала ему руку, как будто не было никакой ночи в ее отсеке и они по-прежнему оставались друг для друга вполне чужими людьми, которых только временно, на каком-то коротком отрезке, столкнула жизнь. Но у Эонея все равно потеплело на сердце. Сейчас он прекрасно представлял, что тогда произошло между ними. Что с ее стороны это не было ни взрывом гормонов, ни всплеском похоти, ни любовным безумием, это было… дружеским плечом, подставленным в нужный момент тому, кто в нем так нуждался. Плечом сильного и мужественного друга, который теперь давал понять, что нисколько не собирается выставлять никаких счетов. Но, темная бездна, он, Эоней, что, идиот, чтобы разбрасываться ТАКИМИ друзьями? Поэтому император улыбнулся Ольге одними глазами и, слегка подавшись вперед, коснулся плечом ее плеча.
— Это какая-то традиция? — светским тоном поинтересовался он, оборачиваясь к залу, заполненному спокойно разговаривающими друг с другом берсерками.
— То есть?
— Ну… представлять новичка остальным.
— Нет… то есть да, конечно, мы все знакомимся с теми, кто вновь инициируется. Но таких не было уже давно. До контакта со Средоточием мы даже не подозревали, что способность к инициации каким-то образом можно выявить или, как в твоем случае, спрогнозировать. Поэтому нам и в голову не приходило заниматься этим. Но никаких особенных ритуалов по этому поводу у нас никогда не было. Все знакомились, так сказать, в рабочем порядке.