— Вы стали… о святые стихии… но этого же просто не может быть!
Эоней помолчал пару мгновений, давая директору департамента стратегических исследований немного прийти в себя, а затем вновь взял со стола лист с прошением.
— Я бы хотел, Эйзел, чтобы вы забрали свое прошение.
Лорд Эйзел, уже вновь выглядевший как обычно, но на самом деле все еще пытавшийся привести в порядок свои мысли, пока пребывавшие в состоянии крайнего смятения, качнул головой.
— Но, ваше величество, я не совсем понимаю, зачем я вам, такому…
— Пока я один, Эйзел, — спокойно констатировал очевидное Эомирен, — и даже не представляю, как долго продлится подобное положение дел. Причем не только потому, что технологией инициации в настоящий момент владеют только земляне, сколько по той причине, что любые действия, способные поставить берсерков Земли в оппозицию к империи, а уж тем более сделать их ее врагами, я считал бы самым прямым путем к ее гибели. Можете мне поверить. Об этом я знаю достаточно.
— Я и не сомневался, сир.
— Так вот. Мне, какой бы я ни был, по-прежнему нужна помощь, и в первую очередь ваша. Несмотря на проявленную вами некомпетентность, вы по-прежнему остаетесь едва ли не лучшим образцом компетентности среди всех моих слуг. Это во-первых. Во-вторых, вы верны империи, а не мне. На первый взгляд кажется, что это скорее повод для вашей отставки. Но только на первый взгляд.
Но только на первый взгляд. Потому что я тоже верен ей. А не себе или своей династии. Поэтому мы соратники. — Император помолчал, пристально глядя на Старого Лиса. — Не правда ли, очень точное слово, Эйзел? Со-ратники. Воюющие на одной стороне. В одной и той же рати…
И старый сановник уважительно склонил голову перед своим молодым императором. По-настоящему ставшим им только сейчас.
— В-третьих, — продолжил император спустя несколько мгновений, — хотя это уже относится к текущему моменту, меня вполне устраивает сложившаяся ситуация. — Его глаза вдруг заулыбались. — Я имею в виду положение, когда все копошащиеся в лужице под названием «большая политика» считают, что именно вы заправляете империей, а я всего лишь ваш фасад.
Лорд Эйзел уважительно склонил голову:
— Ваш отец гордился бы вами.
Лицо императора преобразила широкая улыбка.
— Ну и, в-четвертых, я совершенно не против иметь рядом человека, который время от времени говорил бы мне что-то подобное.
— Как вы думаете, Эксент, что еще выскочит из рукава Старого Лиса?
— Думаю, чего-то столь же сногсшибательного ожидать в ближайшее время не стоит. Теперь ему предстоит еще долго пожинать плоды уже совершенного.
— Ну а хотя бы прибавления в его родовом домене?
— Тоже вряд ли… — И собеседники понимающе переглянулись. Ну зачем беспокоить общество изменением формального статуса небольшого в общем-то родового владения тому, у кого в кармане целая империя?
— Кстати, а у вас не возникло мысли насчет того, почему это он пренебрег нашим подарком? — Оба лорда посмотрели в сторону явно пребывающего в крайне расстроенных чувствах молодого лорда Эомирена.
Эомирен чувствовал, что еле сдерживает себя. Впрочем, у него для этого имелись все основания. Она была здесь. Первопричина всех бед его семьи. Та, из-за которой погиб его брат. Та, из-за которой страдала его сестра. Та, по большому счету из-за которой и отец затеял свою безумную авантюру. Она была весела и беззаботна. Ну еще бы! Она ведь одна из победителей. С теми, из-за кого и был объявлен сегодняшний большой прием. А ведь на самом деле она ничтожество, пустое место, прелестная кукольная оболочка, а внутри пустота. Впрочем, они все такие. Все. Эоней с ненавистью посмотрел на двустворчатые двери, за которыми скрылась его бывшая любовница. Но Энтерея хоть не блистала среди победителей. Она знала свое место, хотя и устроилась на нем с максимально возможным удобством. А эта…
— Его величество император, — разнесся под сводами зала громовой голос мажордома. И все присутствующие на мгновение замерли, а затем привычно развернулись в сторону двустворчатых дверей, располагающихся в противоположном от входа конце зала, и склонились в изящном придворном поклоне.
Эоней вошел стремительным шагом. Выйдя на середину зала, он тоже склонил голову в приветственном поклоне, а затем развернулся и зашагал туда, где стояли земляне.
— Всем привет. А где Уимон?
— Вон он. — Ольга с усмешкой кивком показала на консорт-капитана Мерилин, отчего-то выглядевшего весьма ошалелым. Впрочем, это «отчего-то» вполне объяснялось наличием особы, намертво, хотя с виду и довольно изящно, вцепившейся в его правый локоть. Да уж, похоже, леди Энтерея обеспечила-таки себе место за императорским столом.
— Ну что ж, раз все в сборе, пора начинать, — констатировал Эоней, поворачиваясь к залу.
Глава 3
— Доброе утро, любимый, — тихо прошептала Эсмиэль, касаясь губами щеки Олега.
Когда он спал, из него уходила его всегдашняя внешняя суровость, которую она уже почти не замечала. Но в такие моменты, когда внутренняя сила, составлявшая его самого, также спала и он превращался просто в уставшего спящего мужчину, эта суровость всплывала в ее памяти по контрасту с тем, что видели ее глаза сейчас. Веки Олега дрогнули, и он медленно открыл глаза. Вчера вечером Эсмиэль, наконец-таки добравшаяся до своего гардероба, надела свою самую роскошную, самую тонкую, самую соблазнительную ночную рубашку, которую надевала прежде лишь в те моменты, когда ее охватывали всякие похотливые мыслишки и она представляла, в какое очень-очень и даже где-то страшновато возбужденное состояние приведет мужчину, которого полюбит.
В принципе вчера все так и произошло. Ой, что они творили… Недаром Олег заснул так крепко. А она… она все еще оставалась в сильном возбуждении. Так внезапно, когда она и не ждала, все ее, как сейчас уже стало понятно, наивные и глуповатые девичьи мечты осуществились. Целиком и полностью. Ну или с некоторыми совершенно незначительными вариациями. Ибо в те времена она мечтала о высоком и картинно красивом молодом лорде с голубыми глазами. Он появится и полюбит ее так сильно, что заставит забыть обо всем на свете и завернуться в чувства и эмоции, будто в кокон, отгородившись им от всего мира, оказавшегося к ней не слишком дружелюбным. То есть нет, не совсем отгородившись, скорее взойдя на высокую и почти непреодолимую для людской недоброжелательности стену. С которой она будет высокомерно… ну или милостиво взирать на то, как все вокруг восхищаются ее возлюбленным. А все эти манерные дуры, которые смотрят на нее как на пустое место или презрительно, злорадно кривят губки, шепчась за ее спиной, будут ей страшно, ну просто страшно завидовать. Именно об этом она мечтала, лежа вечерами в своей постели… И вот теперь он здесь, рядом, тот, кто лучше любого пустого и красивенького лордика. Сильнее. Надежнее. Но и она уже совсем не та, что раньше. И знает, что все ее девичьи мечты на самом деле не имеют ничего общего с реальностью. Ибо если ты хочешь быть с сильным человеком, то и сама должна стать сильной. И стойкой. Иначе тебя просто снесет встречной волной. Ибо удел сильных — буря. И наивная глупышка, мечтающая о неземных страстях и о том, чтобы сильный мужчина безраздельно принадлежал только ей одной, неспособна не только встать в этой жизни рядом с ним, но и хотя бы удержаться в кильватере…