— А они недопустимо рискуют»- сказал кто?то в толпе, когда заработали моторы и «Освободитель» отвалил от причала.- Они здорово рискуют. Лично у меня одна шея, и я не стал бы рисковать ею.
— Зато все они счастливы, а мы с вами до сих пор не знаем, что такое счастье, — возразил другой человек.- Их провожает весь город. Нет, что там ни говорите, жизнь человеку дается один раз, и он непременно должен совершить героический подвиг! Все исчезает, подвиги остаются.
— Если бы не было героев, мы бы не знали, что такое история, — задумчиво сказал третий человек.
— Если бы не было героев, мы бы не знали, что такое история, — задумчиво сказал третий человек.- Да и не было бы истории, пожалуй… Вот я, знаете, взялся написать про свою жизнь. Дня два промучился, но не вспомнил ничего, кроме завтраков, обедов, ужинов и своего дня рождения. Удивительно, куда девались прожитые дни?…
ПРОИСШЕСТВИЕ
Идти на парусах по извилистой и узкой реке было невозможно. Все по достоинству оценили прозорливость дяди Вани, поставившего на корабль бензиновые моторы.
«Освободитель» быстро продвигался вперед, нигде не задерживаясь. Плыли даже ночью: освещенные бакены, большие поплавки, указывали фарватер — путь, по которому должны двигаться суда, чтобы не наскочить на мель.
Арбузик и Бебешка почти безотлучно находились на капитанском мостике, стараясь организовать дружную работу всех ребят.
— Я полечу разведать дорогу перед выходом в открытое море, — сказал Арбузик.- Но об этом пока молчок.
Оранжевый ракетоплан был спрятан в специальном отсеке трюма. На двери отсека повесили на всякий случай замок.
.- Я очень беспокоюсь, — сказал Бебешка.- Разыскать дорогу непросто. Плохо, очень плохо, что мы не знаем толком, куда плывем!
— Не беспокойся, все будет хорошо, — заверил друга Арбузик.- Мы знаем, зачем плывем, — это гораздо важнее. На всякий случай помни: если я не вернусь через три дня, значит я попал в беду и ждать меня больше не нужно. Выходите в море без меня.
В рубку постучался Саня Картошкин. Приложил палец к губам, показывая, что у него секретное сообщение.
— Арбузик, — тихо сказал он, — каждый день я ловлю передачи какой?то странной радиостанции. Она будто сопровождает нас. Мощность ее передач нисколько не изменяется.
— Что это за передачи?
— Не знаю. Они зашифрованы. Оставшись одни, Арбузик и Бебешка посмотрели друг на друга.
— Кажется, враги не оставили нас в покое, — сказал Арбузик.- Теперь все надежды на ракетоплан!
Он вызвал Пантелеймона, корабельного боцмана.
— Проверь, пожалуйста, надежно ли закрыт ракетоплан!
Через некоторое время в рубку вбежал растерянный Пантелеймон.
— Арбузик, вот ключ от специального отсека, который ты мне дал! Я не смог открыть замок: он поврежден! Кто?то пытался взломать дверь, но это ему пока не удалось! Возможно, преступнику помешали…
— Немедленно приставить к отсеку двух часовых! Установить круглосуточное дежурство! Ракетоплан следует беречь как зеницу ока!
Пантелеймон ушел.
— Все ясно, — сказал Бебешка.- Враг пробрался на борт корабля, и поддерживает постоянную радиосвязь со своим центром!
— Кого ты подозреваешь?…
РЫЖИЙ КОК
Эпельсинов быстро завладел всеобщим доверием. Он постоянно шутил, не скупился на добрые советы. Каждый считал неудобным обидеть его, и потому Эпельсинов добился, что его поместили в отдельную каюту.
Как?то Арбузик присел возле раскрытых окон камбуза — корабельной кухни. Эпельсинов готовил обед, ему помогали поваренок Витька Ушастик и два дежурных матроса. Стучали ножи, пахло борщом и кашей. Эпельсинов громко говорил:
— Все вы самые настоящие салаги! Вы думаете, что горячее желание способно заменить умение? Как бы не так! За месяц освоить профессию моряка — ха?ха?ха! Я не уверен даже, знают ли ваши капитаны, куда мы плывем!…
Арбузик не шевелился. Ему было стыдно, что он невольно подслушивал чужой разговор. Но ведь он отвечал за корабль и его команду, так что мнение людей было ему не безразлично.
— Мы плывем в бывшую страну зеленохвостых, — сказал один из матросов.
— Мы плывем в бывшую страну зеленохвостых, — сказал один из матросов.
— Известно ли вашим капитанам, где эта страна? Извините, я сильно сомневаюсь, — засмеялся Эпельсинов.- Я всех вас люблю и ничего от вас не скрываю. Признаюсь вам, я очень любопытный человек. Таким уж сотворила меня природа. Однажды я зашел в штурманскую рубку, надеясь перекинуться словом со своими друзьями, — и что же? Я увидел карту, на которой курс корабля был проложен до выхода в океан. А дальше? Куда мы поплывем дальше? Я спрашивал многих — все пожимают плечами…
Арбузик рассказал об услышанном Бебешке.
— По?моему, рыжий кок ищет недовольных среди команды и хочет узнать больше того, что ему положено, — заключил Арбузик.- Не лежит у Меня душа к этому человеку!
— И мне он кажется подозрительным, — согласился Бебешка.
После обеда, когда Эпельсинов, любивший поспать, заперся в своей каюте, Арбузик позвал Витьку Ушастика.
— Ушастик, с тобой можно говорить об очень серьезных вещах?
— Думаю, можно.
— Почему Эпельсинов именно тебя выбрал поваренком?
— Потому что считает меня самым глупым самым несерьезным. Конечно, он этого не говорит. Он даже расхваливает меня: хочет, чтобы я забыл о том, как я у него «стригся»… Вообще, я думаю, никакой он не повар. И днем, когда он закрывается в своей каюте, он не спит, а изучает поваренную книгу.