— Мне кажется… что-то такое я читала. Вроде бы, это древний талисман, принадлежавший когда-то двум первым людям, с которых всё началось.
— Послушай, а на тебя, эта штука точно не действует?
Та лишь пожала плечами.
— Разве что чисто в эстетическом плане. Да и то, такие произведения искусства не совсем в моём вкусе.
— Так что, выходит, бабушкины сказки?
— Ты о чём.
— Да вот… Я показал одну из частей специалисту по истории. Бедняжку чуть столбняк не хватил. Такого мне наговорила…
— Ну, так поделись.
Я, как сумел, пересказал нашу с Олькой беседу, особо напирая на невольный страх, который вызвал у неё кусок стекла.
— Если она не врала, то выходит, кому-то этот загадочный предмет очень нужен. — Закончил я. — Ну-ка, скажи мне, кто может вот так, с кондрачка уплатить огромную сумму?
— Только Правящий Дом. — Ни на минуту не задумываясь, ответила Ленка.
— То-то. А что мы знаем про Сильных вашего мира? — Она растерянно пожала плечами, а я продолжил: — То, что в охоте за камнями, они не останавливаются ни перед чем.
Как видно, упоминание о властях вызвало у Ленки неприятные воспоминания, так как она изменилась в лице. Но, быстро взяв себя в руки, неуверенно произнесла:
— У моих родителей был старинный иллюстрированный фолиант. Своеобразное генеалогическое древо, с указанием родовитых семей и описанием всех камней, принадлежащих этим людям. И, как мне кажется, в одной из глав упоминалось что-то похожее. Даже, по-моему, рисунок был.
— Ленусик, — нерешительно начал я, — не охота тебя расстраивать но, как мне кажется, твоё имение давно пошло с молотка. Да и вряд ли его не обыскивали. Так что…
— Обыскивать-то наверняка обыскивали. Но только я сильно сомневаюсь, чтобы смогли обнаружить хотя бы один тайник.
Мы приземлились всё в том же лесу, и я выкатил джип. Никакого особого плана у нас не было. Просто, блудная дочь, после двухлетнего отсутствия решила навестить отчий дом.
Всё та же ограда и знакомые ворота. Мне показалось, что у Ленки задрожали руки, когда она взялась за бронзовую ручку калитки.
Едва мы сделали пару шагов по гравиевой дорожке, как навстречу вышел дворецкий.
— Что угодно господам?
Молодой парень совершенно незнакомый ни мне, ни Ленке. Она спросила:
— Скажите, кому сейчас принадлежит это имение?
— Хозяина зовут Павел Модестович Ферапонтов.
Сдаётся мне, что это имя я уже слышал. Ленка же прямо на глазах побледнела.
— А как давно он вступил в права собственности?
— Павел Модестович был пожалован имуществом два с половиной года назад. За особые заслуги перед Правящим Домом. — Ответил встретивший нас человек и, оглядев меня и Ленку с головы до ног, поинтересовался: — Как прикажете доложить?
— Земцова. Елена Владимировна Земцова.
Наверное, он ждал визитки, но у меня их отродясь не водилось. Да и Ленка, общаясь со мой изрядно одичала. То есть, я хотел сказать, очеловечилась.
Нас провели в дом и, идя по коридорам и комнатам, в которых прошло её детство, Ленка прямо на глазах падала духом. Человек же, когда-то сыгравший передо мной роль хозяина, тоже растерялся.
— Боже мой, Леночка. Как же это? Ведь, в газетах писали, что вы погибли. Пропали без вести.
— Так всё-таки погибла, или пропала без вести?
Голос Ленки дрожал, а лицо пошло красными пятнами.
— Вы же понимаете… — Начал оправдываться он. — Но, видимо первое удивление прошло, и Павел Модестович потянулся к телефону.
— Позвольте, я прикажу подать на стол. В честь встречи, так сказать.
Но Ленку уже обуяло бешенство и, толкнув его в грудь, она исчезла вместе с человеком, которому верила больше всего на свете.
Оставшись в одиночестве, я уселся в кресло и принялся ждать. Ленусик — женщина разумная. И вряд ли доведёт дело до смертоубийства. А дворецкий, всё же тварь. Как видно, понравилось изображать хозяина. А, может, всё началось гораздо раньше?
Скорей всего отгадка предельно проста. В полном соответствии с чеканным изречением древних римлян «Куй продест?» — «Кому выгодно?». И, стоит только как следует оглядеться и поискать нет ли в пределах досягаемости кого-то, кто поимел с этого бльше всего, как всё сразу же становится на свои места.
То есть, уважаемого Петра Модестовича попросту задушила жаба.
Как я и предполагал, вскоре она появилась, таща за шкирку бывшего слугу.
— Живой? — С любопытством осведомился я?
— Живой. — Вздохнула Ленка.
— А чё так? Или кровь врага перестала отвечать твоим кулинарным пристрастиям.
Вообще-то Ленка никогда не отличалась особой кровожадностью, и хамил я нарочно, для поднятия тонуса. Но, как видно, она уже пришла в норму, так как принялась методически обчищать покои, «забирая» практически всю обстановку и оставляя голые стены. Мальчишку, встретившего нас, она угостила прямым в челюсть и, не прерываясь ни не минуту, продолжила увлекательнейшее занятие.
— Может, помочь?
— Отвали, Юрка. И без тебя тошно.
На то, чтобы освободить особняк от мебели ушло часа полтора и, наконец, бросив мне толстенный том, она «ушла» к себе. Впрочем, не на долго. Тут же «материализовавшись» в кузнечике, она легонько пнула всё ещё лежащего в беспамятстве Петра Модестовича и, разбив окно, выпрыгнула на улицу.