Кто бы сомневался. Не меня ж, обалдуя, назначать на ответственный пост. Семён Викторович, при всём его интеллекте — добрая душа. А править нужно жёстко. Так что, Виктор с самого начала был единственной кандидатурой.
Столь любимый Профом английский писатель Паркинсон, автор знаменитого «Закона Паркинсона», однажды мимоходом высказался о причинах краха российской монархии так: «…любую революцию порождает само правительство, оно создает вакуум, куда бунтари засасываются, можно сказать, против воли… Империи рушатся, потому что гниют изнутри, а правители, на чьем счету нет никаких конкретных преступлений, приводят свой народ к катастрофе всем, чего они не удосужились сделать. Подлинные же лидеры правят мощно, ярко, быстро ведут за собой народ к четко поставленной цели. Когда этого нет, как, скажем, в царской России, возникает вакуум… Нас ввели в заблуждение историки: если верить им, революции совершали голодные крестьяне, замыслив бунт против хозяев. Но так ли это? Люди, которые угнетены по-настоящему, никогда не поднимутся на бунт, и, если бы революции вырастали из народного недовольства, они случались бы гораздо раньше, когда дела обстояли еще хуже. Но в том-то и дело, что тираны процветают, а кресла трещат под их преемниками, у которых вроде бы самые благие намерения.
Здесь гораздо меньше парадокса, чем может показаться на первый взгляд. Именно так в мировой истории и обстояло: в Англии процветал тиран Генрих VIII, но расстался с головой слабый и бесцветный Карл 1.
Во Франции более полувека благоденствовал теоретик абсолютизма Людовик XIV, загнавший страну в полное истощение войнами и расточительностью, — но головы лишился опять-таки бесцветнейший Людовик XVI. В России не зафиксировано ни одного серьезного покушения на Ивана Грозного, Петра I и Николая 1…
Итак, вакуум. Правители, приводящие народ к катастрофе как раз тем, чего они не сделали…»
Так что, надеюсь, Виктор приведёт всех нас именно туда, куда надо.
Улыбнувшись во все тридцать два зуба, я ткнул Сэнсея кулаком в бок, намекая на предстоящую «смену имиджа».
— Ну, мать твою, кто из нас «Шарапов»?
Тот не остался в долгу и, вскоре мы вовсю мутузили друг друга, стараясь, впрочем, не зверствовать. Оба прекрасно понимали, сколь смертоносны наши удары, так что, это скорее напоминало шутливую возню.
Случайно смазав учителю по скуле, я поспешил утешить.
— Ничего-ничего. Вот покрасишь морду зелёнкой, и синяков видно не будет.
Надо сказать репутацию учителя Виктор получил вполне заслуженно. Поединок строил, базируясь на виртуозной защите и поразительному чувству дистанции. Свои же разящие удары наносил мгновенно и неожиданно. Что вызывало восхищение, как правило, из положений, которые любым опытным бойцом охарактеризовались бы как бесперспективные. Памятуя про нашу схватку два с половиной года назад, когда я, желая победить во что бы то ни стало, использовал Дромос, в ближний бой не вступал. А, цепко держа взглядом, парировал мои атаки и, легонько обозначив касание, тут же отскакивал.
— Гос-споди-и! — В сердцах хлопнула в ладоши Инка. — Ну когда ж вы, идиоты, повзрослеете то?
Смущённые, мы прекратили баловство и были награждены аплодисментами стёкшихся поглазеть на бесплатный цирк зрителями.
— Вольно! — Притворно грозно рявкнул Виктор. — Р-разойтись!
Я же, подобно примадонне принялся раскланиваться и делать реверансы, за что был удостоен Инной… А-а, сами догадайтесь.
Мы вернулись в кабинет Генерала, и он приступил к делу:
— Давай сходим, посмотрим на трофеи.
— Куда? — непроизвольно вырвалось у меня.
— Я думаю, что на недавно открытую тобой «ничейную» планету. — Ответил он. — Конечно, можно где нибудь «у нас» взглянуть. Но, сам понимаешь… Мы-то уйдём, а некоторым параноикам лишняя головная боль.
Я лишь хмыкнул. В самом деле, то и дело возникающие и с завидным постоянством муссируемые Средствами Массовой Информации различные сухи об инопланетянах породили пристальное внимание ко всем необычным вещам. Тем более, появление-исчезновение искусственного острова.
— Да ладно вам, товарищ генерал. — Вяло так протянул я. — Мне-то что? Вы приказали, я исполнил.
— Что ж, тогда вперёд. — И глянул на Лену. — Кени где?
— «У меня». — Как бы оправдываясь, она улыбнулась. — «Заглянула», а малышка спит. Не хотелось будить.
Виктор поднёс ко рту капсулу со снотворным.
— Хреново там у вас. Страшно.
Я не мог представить себе его ощущения. Ну, разве что вспомнить чувства, испытанные во время посещения Дромоса Гроссмейстера. Хотя, нет… Ведь, даже тогда я был УВЕРЕН в безопасности. Для «нормальных» же посещение коридора в сознании — словно оказаться за бортом подводной лодки на глубине ста метров. Без водолазного костюма, естественно.
Без водолазного костюма, естественно. Барахтаясь и понимая невозможность достичь поверхности, видеть как спасительный борт удаляется, лишая всякой надежды.
— Я так понимаю, мы сейчас в точке расположения Приюта? — Едва очнувшись спросил Герерал.
— А ещё говорят, что «у военных одна извилина, да и та прямая». — Не выдержал я. Не то, чтобы я сильно любил дерзить руководству, но всё же…