— Красиво придумано! — восхитился воин, имени которого Дора не знала. — А если от такой операции гангрена начнется?
— Грудь выжгут. Но так редко бывает. Девушек перед этим больше месяца почти не кормят, голодать заставляют, чтоб грудь опала. Потом два дня сытно кормят и сюда ведут. После такой голодовки раны очень быстро заживать начинают… Господин, можно Доре сказать?
— Говори.
— Дора десять лет ходила с караванами. В караванах рабынь на ночь не приковывают. Тех, которых приковывать надо, в караванах не держат.
— Хочешь сказать, что тебе кольца в груди продевать не надо.
— Так, хозяин.
— Греб, а ты что думаешь?
— Кончай дурачиться.
Крис остановился перед широким шатром. Две рабыни в узких набедренных повязках кружились в медленном танце. Тела их были покрыты многоцветными узорами татуировки. В глубине шатра на столе лежал обнаженный по пояс мужчина и флегматично что-то жевал. Двое подмастерьев наносили рисунок на его спину. Третий выкалывал на плече рабыни имя и адрес ее хозяина. Мастер вышел и критически осмотрел Дору.
— Бесполезно, — вынес он свой приговор. — Стара, кожа обветрена, грудь плоская, спина в шрамах. Да и мордой не вышла.
— Я стою двадцать пять золотых! — гневно выпалила Дора, опомнилась и спряталась за спину Криса.
— К тому же, глупа и бестолкова, — продолжил мастер. — Есть цена и есть стоимость. Ты хоть знаешь разницу между ними?
— Знаю. Я десять лет при караване, — Дора сунула ладонь в мозолистую лапу Криса и как бы случайно прижалась грудью к его плечу.
— Ну?
— Цена — это за сколько меня продали. А стоимость — это за сколько меня купили.
Мужчины задумались над этим определением.
— А ведь что-то в этом есть, — согласился Греб. — Хотя идея раком вывернута. Сама дошла?
— Сама, — покраснела Дора.
— Это видно! — все засмеялись. Мастер еще раз критически осмотрел девушку.
— Могу нанести рисунок сбоку по бедру до колена, ниже — от колена до лодыжки.
— Могу нанести рисунок сбоку по бедру до колена, ниже — от колена до лодыжки. Сверху — от плеча до локтя. Ниже локтя — две полосы узоров. С наружной стороны — с выходом на тыльную сторону ладони, до самых пальцев. С внутренней — от локтя до запястья. Скромненько так, обычные завитушки в четыре цвета. Лицо, грудь и спину лучше не трогать. Не тот материал.
— Хочешь стать красивой? — спросил Крис.
— Как будет угодно хозяину, — отозвалась Дора, лихорадочно взвешивая в уме все. — Татуировка — это очень больно. Убежавшую рабыню легко найти по татуировке. Но если я понравлюсь хозяину? Боль можно перетерпеть. Дура! Ты станешь забавной зверюшкой. Кто оденет ошейник на забавную зверюшку? Ты видела хоть одну татуированную в ошейнике? — Девушка задрожала всем телом. Крис удивленно посмотрел на нее.
— Хозяин, можно сказать?
— В чем дело на этот раз?
— Я не стану красивой, хозяин. Я стану смешной. Мастер прав. Не с моим красным носом о красоте думать.
— Умные женщины — разорение для меня, — развел руками мастер.
ДОМ
Дора бодро шагала, задрав кверху свой облупленный красный носик. Она держалась за руку Криса. Сама держалась, и он не возражал. Это была удача. Это говорило о ее высоком положении. Тонкость, почти незаметная для свободной женщины, но понятная любой рабыне. Попробовала бы рабыня черной работы прикоснуться к руке хозяина! Правда, так часто делали рабыни постели, но стоило посмотреть на ее лицо, чтоб понять: она не из них. Значит, ее положение в доме хозяина прочно и значительно. В целом, Дора была довольна собой. Она сумела себя правильно поставить. Уберегла грудь, спаслась от татуировки. Вот только по-прежнему не понимала и боялась новых хозяев. И не знала, что ее ждет.
— Вот здесь мы живем, — улыбнулся ей Крис. Дора поразилась очередной раз. Высокая стена отгораживала просторный двор и двухэтажный дом. Просто одетые воины-чужестранцы снимали дом, за который нужно было платить не меньше золотого в день. Для этого нужно быть сказочно богатым! Но богатые не выбирают сами рабынь на рынке, не ходят пешком. Дора испугалась. Все было не так. И доспехи — каждая деталь сама по себе старая: и кожа, и пластины панциря, и кольца, но они не притерлись друг к другу, в щели не успела набиться пыль. Это были неправильные доспехи. Хозяева только притворялись простыми воинами, поняла девушка. Кто же они? Зачем она им? Что с ней будет?
— Мири! Встречай охотников с добычей! — весело закричал Крис и подмигнул Доре. Из дома выбежала молодая девушка. Рабыня.
— Смотри и поражайся. Караванщица. Десять лет непрерывного стажа. Весь континент знает, от океана до океана! Всех лошаков в лицо помнит, — расхваливал Крис приобретение. — Готовить, правда, не умеет. Если не врет, конечно.
Девушка прыснула. Дора покраснела.
— Угадай, сколько за нее Греб выложил? Ни за что не поверишь! Двадцать пять монет.
— Вы с ума сошли! За такие деньги табун купить можно. Познакомьте нас.
Мужчины смущенно переглянулись и дружно почесали в затылках.
— Не знаете. Вот все вы в этом. Где была, что делала, спросили. А как зовут, спросить не догадались. Тебя как зовут? — обратилась девушка к Доре.
— Как будет угодно хозяевам. В караване звали Дорой.