Караван мертвецов

— Норик, развяжи им ноги, — приказала Дора. — А вы слушайте меня. Вы теперь рабыни каравана. Караван мой. — Она небрежно крутила ошейник на пальце, так как одеть без разрешения Криса боялась. — Вы — младшие рабыни, должны слушаться всех!

— Мой муж тебя в бараки отправит, — зашипела та, которая выплюнула кляп. Дора схватила ее за волосы и приподняла с пола.

— Твоему мужу ты больше не нужна. Я приказала ему яйца отрезать. Ему, и еще пятерым. А за то, что мой караван разграбили, приказала отрубить ворам правую руку. Так что забудь о нем. Норик, ты кончила? Гони их во двор.

Стеная и пуская слезы, женщины завозились на полу. Затекшие ноги не слушались их. Дора освободила их от кляпов.

— Молча страдать! — приказала она. — В доме мужчины спят. Две женщины замолчали, третья не обратила внимания. Дора приказала Норику затолкать ей в рот кляп и от души вытянула плеткой. На непослушных ногах женщины проковыляли во двор.

— Раздеть их, — приказала Дора, — и одеть так, как принято в караване.

Женщинам развязали руки, стащили с них платья. Син-Син подергала одну за складку жира на боку и скорчила недовольную рожицу.

— Ты же не лучше была, — рассмеялась Дора. — Слушайте все! Новенькие теперь младшие рабыни каравана. Если они кого обидели, накажите их сейчас, чтоб в пути не было никаких обид.

Выдра вытолкала новенькую с кляпом во рту вперед, связала только что развязанные руки длинной веревкой. Остальные с радостным энтузиазмом бросились помогать: перекинули конец веревки через сук, дружно потянули, так, что ноги женщины оторвались от земли, закрепили конец.

— Только не больше двух ударов, — шепнула Дора Выдре, видя такое единодушие. Выдра кивнула с улыбкой, вымочила плетку в бочке. Остальные девушки выстроились в очередь. Как за едой. Норик встала последней, стегнула только один раз. Но старательно. Она все делала старательно. Две новенькие растирали кисти и наблюдали за экзекуцией довольно равнодушно.

Но старательно. Она все делала старательно. Две новенькие растирали кисти и наблюдали за экзекуцией довольно равнодушно. Дора решила, что они сами немалое время были рабынями. Когда Норик вернула плетку, та, которая помоложе, встала перед Дорой на колени и протянула руку. Дора дала плетку и ей, в душе уже жалея ту, что висела на дереве. Но женщина отдала плетку своей напарнице и встала перед ней на колени. Та сделала вид, что хлестнула ее, отдала плетку Доре. Дора тут же повысила обеих из младших рабынь в просто рабынь, просвистела сигнал «все ко мне» и объявила:

— Матку убили, а без матки нельзя. Поэтому новой маткой каравана я назначаю Норика. (Норик испугалась и замахала ладошками, но ее подруги восприняли это с восторгом.) Вы, — она обвела жестом подруг, — старшие рабыни. Эти новенькие — рабыни. А та перезрелая тыква на дереве — младшая рабыня. Вы трое — обучаете новеньких чистить лошаков, остальные из платьев новеньких шьют настоящую одежду. — Она побежала наверх за нитками, иголками и ножницами.

На подоконнике сидела Мириам и с интересом поглядывала вниз.

— Это что за обнаженные фотомодели?

Дора выглянула из окна. Голые новенькие чистили лошаков. Две работали хорошо, за третьей, выпоротой, наблюдала Син-Син с плеткой.

— Госпожа, Дора не поняла, что ты сказала.

— Обнаженная фотомодель — это красивая голая девушка.

— А-а… Мы их караванному делу учим. Две хорошие, а третью Телим продаст, наверно. Госпожа, одень, пожалуйста, на меня ошейник.

— Сама.

— Я не смею. Мне нельзя.

— Снимала тогда зачем? — Мириам защелкнула железное кольцо на шее девушки. — Дора, я очень недовольна твоим вчерашним поведением.

— Я сейчас плетку принесу. Только не наказывай меня на глазах у девушек.

— Стой. Ты даже не спросила, в чем ты провинилась.

Дора, морща лоб, принялась загибать пальцы. Когда пальцев нехватило, спрятала кулак за спину и жалобно посмотрела на Мириам. Не выдержав, та улыбнулась.

— Я недовольна тем, что ты сделала с мужчинами. Ладно, беги по своим делам. Продукт эпохи вандализма.

На первом этаже девушки уже обошлись без ножниц. Кухонным ножом они раскроили каждое платье на короткую безрукавку, миниюбку, как называла это Мириам, и то, что осталось. Осталось много, ведь платья закрывали колени. Теперь, из дорогой материи остатков кроили себе жилетки. Дора сложила нитки, ножницы и прочее на стол и побежала на кухню готовить завтрак. Вскоре туда же спустилась Мириам. Принюхалась, поморщилась и закрыла окно. Дора тоже принюхалась. Пахло караваном. Совсем чуть-чуть, даже приятно. Но у городских другие вкусы. Дора выбежала в столовую.

— Норик, лошаки всю ночь провели во дворе. Заставь Гнилую Тыкву убрать все кучки и яблоки. Здесь город, и этого не любят. Сама руками ничего не трогай. Ты — матка! Увижу, что сама убираешь, выпорю.

Норик поспешила во двор, а Дора — на кухню. Мириам пекла ржаные лепешки. Дора похлопала глазами. Минуту назад теста не было. Впрочем, в этом доме все возможно. Работая, она поглядывала в окно. Норик, конечно, не удержалась и помогала новенькой носить корзину.

Греб с Крисом спустили со второго этажа еще один стол. Все завтракали в одной комнате. Хоть и за разными столами, но хозяева и рабыни ели одно и то же. Дора немного посомневалась, стоит ли кормить Гнилую Тыкву, но в караване за один проступок дважды не наказывают.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51