— Кто же они, твои хозяева? Какой Птице служат?
— Тут так сложно все перепутано. Они сами — очень хорошие, лучше просто не бывает. И они думают, что служат Белой Птице. Но на самом деле — Черной. А меня Белая Птица оберегает, вразумение дает, смерть отводит.
— Почему ты решила, что они Черной Птице служат?
— Им добро делать запрещено.
— Ашен сожгут… Сэт разрушат. Такой красивый город. Море голубое, корабли с белыми парусами…
— В Ашене страшная резня будет. А всем, кто уцелеет, пальцы отрубят. Мужчинам — большие, а женщинам и детям — мизинцы. Этими пальцами три огромных котла наполнят. А бухта Сэта будет забита раздувшимися трупами. Но это через год. А Ашен — совсем скоро. Потом — Бахан. И так и пойдет. Один город за другим.
— Неужели ничего нельзя сделать? Ведь мир рушится. Кому нужно города сжигать? За что люди будут гибнуть? Зачем степнякам города? Объясни мне.
— Телим, не спрашивай. Я знаю, что будет, но не знаю, почему. У степняков появился вождь. Ну просто живой бог. Чем-то ему города помешали.
— А что потом, Дора.
— Все вернется на круги своя. Пройдет двадцать лет, и города отстроятся заново. Не думай об этом… Телим! Как я могла забыть! Ты почему девушкам кольца не вынул?
— Ты не поверишь, но они сами не захотели.
— Не поверю.
— Норик! подойди сюда! — девушка подбежала.
— Дора не верит, что вы не захотели вынимать кольца.
Норик закивала головой, замахала руками, пытаясь что-то объяснить. Дора взяла ее за руку, отвела подальше в лес, достала из кармана говорилку. Норик прижала цилиндрик к горлу.
— Не сердись на Телима. Он прочитал нам твое письмо вслух. Но мы решили, пусть сначала в дырках кожа нарастет, тогда кольца вынем. Если в бараки попадем, снова кольца продевать будут, а нам груди прокалывать не надо. Старые дырки есть. Правда, хорошо придумали?
— Норик, никогда я вас в бараки не продам.
— Нападут опять, и тебя не спросят. Караван-то маленький.
Дора вспомнила про нашествие степняков и прикусила язык.
Говорилку пришлось отбирать чуть ли не силой. Норик упала на колени, умоляла, целовала руки, просила оставить цилиндрик девушкам. Дора сама заплакала.
— Что с тобой? — изумился Телим.
— Черная Птица. Не дает добро делать. Проклята я, как и мои хозяева.
— Ну что ты, прелесть моя. Ты уже второй раз мой караван спасаешь.
— Я не могу девочкам голос вернуть. Могу, но права не имею.
— Вернуть голос? — поразился Телим и посмотрел на Норика. Норик закивала головой. — Ты стала могучей, Дора. Больше я не удивляюсь, что для тебя открыли ночью городские ворота.
— Телим, караван совсем без охраны. Раздай девочкам оружие. Мечей нет, но хоть луки. Луки даже лучше. Девку с мечом ни один мужик не испугается, а из лука стрелу пустить и ребенок может.
— Рабыням оружие?
— Как ты не поймешь, это не только твой, это и их караван. Когда на нас напали, матка двоих в нуль отправила, я двоих порешила. А если бы у каждой нож был, мы бы половину сволочей перебили. А помнишь, еще при старом кэптэне, когда нас засада ждала, нам кэптэн разрешил луки взять. И, без всякой стрельбы, все миром кончилось.
— Это же ты подбила его девкам луки раздать.
— Ага, — улыбнулась Дора. — Я думала, он мне ошейник оденет. А он умер через три дня.
— И ты досталась мне. Знаешь, почему я тебя маткой не сделал? Как раз из-за этих луков. — Телим глубоко задумался. — Я дам твоим рабыням оружие. Пусть узнают, как голова болит за караван. Сейчас они как бы между небом и землей. В моем караване, но не мои. Продать я их не могу, а плетки они не боятся.
— Боимся, Телим. Любая рабыня боится плетки. Но только дура это показывает.
Некоторое время они разговаривали о делах каравана. Дора клевала носом. А потом вдруг обнаружила, что лежит на подстилке, укрытая одеялом. Норик, улыбаясь во сне, посапывает ей в подмышку. Как раньше.
ПРОВОДНИК
— Итак, сегодня выходить, а что мы имеем? Проводника нет, а вся планета скоро будет говорить только о нас! — Греб ударил по столу ладонью.
— Вся планета скоро будет говорить только о степняках, — возразил Крис. — А проводник скоро будет.
— Ты веришь этому? — Греб ткнул пальцем в лист бумаги, на котором корявыми буквами было выведено: «Я ВЕРНУС».
— Да, верю!
— Погодите! — вмешалась Мириам. — О чем спор? У нее медальон.
— Вот ее медальон!
— Я дала другой, полнофункциональный. Меч, медальон, гранаты, деньги.
Меч, медальон, гранаты, деньги.
— Надо засечь пеленг.
— Я засекла. Дорога на Сэт. Пятьдесят шесть с половиной километров от нас. Судя по пульсу, два часа назад спала. Сейчас работает.
— Прикажи ей немедленно возвращаться. Или я ликвидатором медальона воспользуюсь.
— Греб, ты не сделаешь этого! — возмутился Крис. — Это убийство!
— А ты не понял, для чего она удрала? Своих предупредить! Сколько ты ей наболтал? Скоро о нашествии все караваны знать будут.
— Греб, ты уверен, что этого уже нет в ткани истории? — вмешалась Мириам. — Города ведь знали о нашествии и готовились к обороне.
— Я ни в чем не уверен. Я только знаю, что наше влияние должно быть минимальным. Прикажи ей возвращаться.
— Зачем? Нам в ту же сторону. Подберем по пути.
— Бардак! Стоит появиться женщине, и все летит к чертовой матери! Дурдом!