— Это тебя не касается, — рявкнул на нее Крис. Дора испуганно сжалась. Она ничего не понимала в разговоре. Сначала мужчины не понимали ее, пришлось три раза объяснять про Белую и Черную птицу, потом то же самое объяснила Мири, только непонятными словами, а теперь слова были понятны, но непонятно, о чем спор. Дора взглянула на Рэя. Тот сидел неподвижно, с каменным лицом.
— Крис, Дора, отойдите. Это приказ, — проговорил Греб.
— Конспиратор, — буркнул Крис, поднялся и пошел к деревьям. Дора поспешила за мужем. — Конспиратор нашелся, — бормотал Крис, усаживаясь спиной к дереву и открывая медальон. Из медальона раздался тихий, но отчетливый голос Греба:
— На что ты рассчитываешь?
— Дора сказала, что вы едете в опасное место.
— Да.
— В опасном месте кого-то могут убить. Или ее, или меня, или Криса. Если убьют Криса, Дора достанется мне.
— Интересный вариант. Особенно, если помочь Крису умереть.
Дора оглянулась. Меч Мириам был у горла Рэя.
— Не хватайся за оружие, — донесся из медальона голос Греба. — Я тебя не знаю, тебе не верю, и я тебя не звал.
Все-таки, жизнь прекрасна. Дора оглянулась, пришпорила лошака, догоняя караван и засмеялась. Просто от переполнявшего ее счастья. В караване было уже семь лошаков. И один человек, на которого она могла положиться. Сильный, храбрый и — главное — понятный.
— Дора, сюда! — закричал Греб. Девушка пустила лошака вскач, вырвалась в голову колонны.
— Что это за чертовщина? — спросил Крис, указывая вперед.
— Дора, сюда! — закричал Греб. Девушка пустила лошака вскач, вырвалась в голову колонны.
— Что это за чертовщина? — спросил Крис, указывая вперед.
Метрах в двухстах впереди тропу пересекали завры. Огромные темнозеленые тела появлялись из леса справа от тропы и исчезали в лесу слева. Они были такие большие, что целиком их было не разглядеть. Выплывала из леса тупая морда на короткой толстой шее, передние лапы, необъятное брюхо, задние лапы. Голова уже скрывалась в лесу слева, а хвост еще не показался. Сразу за хвостом появлялся следующий завр — и так без конца. Голова, брюхо, хвост, голова, брюхо, хвост.
— Это нестрашно. Можно к ним вплотную подойти, можно даже рукой потрогать, — объяснила Дора.
— Что с ними? Мигрируют? От пожара спасаются?
— Не-а. Просто караваном идут.
— Завры — караваном?
— Ага. Вот! — девушка протянула вперед руку, будто без этого жеста завров не замечали.
— Подожди, подожди, — насторожился Греб, — если завры караваном — это не выдумка, то караван мертвецов — он что, тоже существует? Ты его видела?
— Я — нет. И не хочу видеть. Из тех, кто его видел, мало кто домой вернулся.
— Рассказывай, — приказал Греб. Глаза девушки радостно вспыхнули, она поудобнее устроилась в седле. Крис, Мириам и даже Рэй подъехали поближе.
— Давным-давно, когда дед моего деда еще не нагибаясь под лошаком мог пpойти, когда завров было много, а зверей совсем мало, — начала Дора, изменив зачем-то голос, — из одного крупного города вышел богатый караван. Такой большой, какие сейчас уже и не ходят. Одних рабынь при нем было не меньше пятисот…
— Порядка двух тысяч лошадей. Э-э-э лошаков, — прикинул Греб.
— Господин, не перебивай. И все рабыни были молодые, выносливые, красивые. И стоила каждая больше пяти золотых. Но встретился им по дороге колдун. И чем-то обидел его кэптэн каравана. Ничего не ответил ему колдун, но затаил обиду и пошел вслед за караваном. А когда остановились все на ночь, развел колдун костер невдалеке и всю ночь варил свои ужасные волшебные зелья. А утром, только караван тронулся в путь, напустил густого тумана. Такого густого, что в пяти шагах ничего не видно. Кэптэну бы остановить караван, да переждать туман, но памятью он отличался крепкой, дорогу знал хорошо, потому выехал вперед и повел за собой караван. А зловредный колдун закрутил дорогу кольцом. И, когда Кэптэн догнал хвост своего каравана, колдун выкрал Кэптэна вместе с лошаком, а повод второго лошака привязал к последнему. И произнес последнее, самое страшное заклинание.
Час проходит, другой, уже туман рассеялся, а караван идет как ни в чем ни бывало. Никто не замечает, что кэптэна нет. Подошло время отдыха, а караван идет. Некому подать сигнал на остановку. Уж солнце к вечеру клонится, а караван идет. Лошаки из сил выбились, рабыни плачут, а караван идет. Солнце село и снова взошло, а караван идет. И хотели бы люди остановиться, да не могут: неведомая сила их вперед толкает. Долго ли под палящим солнцем человек без глотка воды выдержит? Скоро умирать стали. Но все равно идут. На четвертый день в караване ни одного живого не осталось, но идет караван. Шагают мертвецы, ведут под уздцы мертвых лошаков. Мясо с костей сошло, одежда истрепалась, а караван идет. Шагают скелеты людей, ведут под уздцы скелеты лошаков. Тюки с товаром под дождем мокнут, под солнцем сохнут, рассыпаются, товары на дорогу падают, никто их не поднимает.
А караван все идет. И если приблизится кто к тому каравану, лошак ли, человек ли, того караван в себя засасывает. Старые скелеты от древности рассыпаются, новые их место занимают. Не кончается караван.
— Что же колдун не снимет заклятие? — спросила Мириам.