Данихнов с сомнением смотрит на меня, на Макса и говорит вдруг:
— Чем дальше, тем меньше я доверяю и тебе, Игнатьев, и тебе, Ватолин. А этому вот, — в мою сторону кивает, — не доверяю совершенно.
Лично мне фиолетово как-то, доверяет ли он мне и все такое. Сам я тоже не доверяю ни Максу, ни Владу. Разве что Гнусю… Кстати! Я ж ему в глаз дать хотел при встрече! Не забыть бы… Если жив останусь. Потому что сейчас разговор именно о жизни идет. О моей. Шлепнуть могут стопудово. То есть типа терять мне нечего. И я говорю тогда:
— А ты проверь! Все равно за Максом твоим глаз да глаз нужен. Вот я и послежу…
— А за тобой кто следить будет? — усмехается. — Бандит ты. Выродок. Дрянь.
Макс на меня опять с ненавистью уставился. Ясно же — я за его счет выехать хочу. Ну, мне-то плевать, мне главное в живых остаться.
И тут вдруг девка какая-то встревает. Говорит:
— Пусть этот бандит с нами идет…
Голос у нее противный, хрипловатый такой, дребезжащий. То ли горло у нее искусственное, то ли от рождения голос такой мерзкий — хуже, чем у меня, честное слово!
Оглянулся я на нее — тьфу! Голосочку своему под стать. Не, не то чтобы страшная она очень (хотя и не без этого, конечно), а жалкая какая-то. Выглядит так, словно ей по башке ведром стукнули. Мусорным. Полным.
Худая до ужаса, словно макаронина. Длинная к тому же, неказистая вся какая-то, на шлагбаум погнутый смахивает. А на ногах еле держится. Дунешь на нее — свалится. И стоит она не по-человечески… или это ноги у нее кривые такие?.. Не въедешь сразу. Напялила на себя непонятный балахон какой-то дурацкий, черный, и плавает под ним, как рыба пьяная, и все такое… Нос востренький, птичий, со всеми присущими ему прелестями соответственно. Волосы черные, короткие, непослушные. Торчат во все стороны, как солома на крыше дома после взрыва. Вот только глазища у нее (да, именно глазища!) — что ты! Силища такая в глазах, почище, чем у Данихнова. Огромные, черные… Они к ее лицу даже не подходят совсем. Да и вообще к ней не подходят. Вся нелепая, несуразная, хотя и заступаться пытается. А глазища-то горят, светятся!
А сам Данихнов теперь уже взглядом по всем по нам по четверым прыгает — девка, Макс, Гнусь, я, опять девка… И кажется мне, что я своими словами про Макса в точку попал — не доверяет ему Данихнов, ох не доверяет. И все такое. Почему не доверяет — фиолетово. Но мне это типа на руку.
— Возьмешь его в свою группу, Эллина, — сказал, как отрубил.
Девка кивнула, а я сразу же ляпнул:
— Оружие дайте!
Ну, мне сразу же и дали, типа опять прикладом и по тому же боку. Не, нормально, да? Не расстреляли, так что ж теперь, прикладом забить?! Суки.
— Вставай, Прыжок, — говорит Макс. А в глазах его опять злость.
— Ничего, — отвечаю, — я пока полежу — с земли не так больно падать…
Но встать, конечно, пришлось. Потому как с прикладом не поспоришь. Блин! И откуда у них тут столько прикладов?! По три штуки на каждом автомате, что ли?! С ума сойти можно!
— Сегодня же отправляетесь, — приказывает Данихнов. — Катя, возьми…
И блокнот старика того девке какой-то протягивает.
Я сразу вспомнил — Катя! Не та ли самая, к которой Данихнов этот так почтительно обращался? Поглядел я на нее — страшноватая тоже, типа Эллины этой. Лысая — то ли сама наголо бреется, то ли еще чего. Половина морды какая-то ненастоящая — серебрится, словно лужа грязи под луной. Когда она стояла ко мне нормальной стороной лица повернута — ничего так, терпимая девка. А потом повернулась — мать твою!.. Гоблин свежезажаренный и то краше! И одета она как-то необычно. Не, конечно, остальные из этой развеселой компании тоже не в армейских шмотках. Но она как-то в глаза бросается — черные штаны, куртка тоже черная, вся такими блестящими железяками утыканная. А на плече у нее сумка — тоже вся черная такая.
И вот эта самая Катя блокнот у Влада берет и в сумку запихивает. А я замечаю, как Макс взглядом блокнот этот провожает. Ну, голодный взгляд, тина того. Так на баб в постели смотрят, а не на блокнот. И замечаю я еще, что Данихнов тоже за Максом украдкой наблюдает. Перехватил мой взгляд, замер… А я зачем-то взял и осторожно ему кивнул. Фиг его знает — зачем?! Но Данихнов молча так прикрыл на миг глаза, типа согласен.
Короче, беседа двух немых идиотов получается. Чего он имел в виду? Как он мой кивок воспринял? Фиг его знает…
Да и фиолетово это мне, по правде сказать.
Мне сейчас главное — шансом воспользоваться. Улучить момент и рвануть от них подальше. Иначе убьют. А жизнь у меня одна. И шанс — тоже один…
4. КОМАНДА
Небо покрылось тяжелыми грязно-серыми облаками, которые с каждым часом сгущались все сильнее. Солнце пару раз попыталось выкарабкаться из-за туч, но не справилось и плюнуло на это дело окончательно.
К вечеру облака приобрели недобрый красноватый оттенок, словно где-то за горизонтом пылали пожары. Тучи сделались черно-багровыми на западе, а на востоке появилось необычное золотистое сияние — словно в небе сквозь неожиданный просвет проглянули россыпи звезд. Только звезды эти не стояли на месте, крутили хороводы, сплетаясь в спирали и чертя на мглистом фоне пунктирные линии.