Она на меня так смотрит, что мне даже не совсем приятно становится. Так на труп близкого человека смотрят, а не на живых людей.
— Что с тобой? — спрашиваю.
Молчит, головой мотает.
— Я тебя обидел? — спрашиваю.
Опять молчит.
Взял ее за руку — холодная. И пальцы подрагивают слегка. И в ладонь мою вцепилась, будто тонет она.
И тут меня словно огнем обожгло. Оттого что я понял, что с моей Мархаэоль происходит.
Боится она. Просто боится — очень сильно. И не просто так она меня все назад тащит, чтобы мы с ней типа самыми последними шли. Мне по ходу интересно стало, знает ли кто, куда нам идти. И я хотел Катю догнать, спросить. А Катя рядом с Маркулием шла. И Мархаэоль, когда я шаг ускорил, испуганно так шепчет:
— Я не пойду, ты один иди…
Тогда-то и дошло до меня, что это она отчего-то Маркулия нашего опасается. А чего его опасаться?! Мага же этого соплей убить можно!..
Идем это мы обратно типа. Я обернулся — на Огненный Дворец посмотреть, — рот раскрыл от удивления. Стены темные, еле светятся. И пламя как бы послабее стало, уже не кажется, что оно до небес достает. Но чем дальше мы от дворца, тем ярче он разгорается. И когда мы цветочное поле прошли, он уже вовсю пылал, как раньше.
Кстати, как раз тогда, когда мы через поле это шли, я окончательно и поверил, что Мархаэоль боится именно Маркулия. И не только Мархаэоль — такое впечатление, что его весь этот мир бояться стал. Маркулий по полю идет, а цветы, мимо которых он проходит, гаснут, съеживаются, темными делаются. Пройдет он мимо — они снова огнем полыхать начинают. Не знаю я, почему так. То ли Маркулий наш и правда сильный маг, а не фигня подвальная, то ли здесь он чему-то научиться успел.
То ли Маркулий наш и правда сильный маг, а не фигня подвальная, то ли здесь он чему-то научиться успел… А чего? Эллина вон какая здесь стала. Интересно, когда обратно вернемся, она в прежнюю превратится или такой останется?..
Я на нее посмотрел, и показалось мне, что она о том же думает. И сразу жалко ее стало. Ведь, наверное, это хреново, так вот — получить, а потом потерять. И не ерунду какую-нибудь, а здоровье. Хотя Эллину, конечно, больше всего не здоровье интересует сейчас, а внешность. Мордашка и правда симпатичная, только не нравится мне, что человека как будто подменили. Я характер имею в виду и все такое, рожа-то ее мне как-то фиолетово. А она сейчас такой стала, что ей впору не командой руководить, а цветочки собирать в поле, по которому мы сейчас как раз идем…
За этими мыслями я и не заметил, как мы поле миновали и поднялись по склону. Под ногами опять кирпичная дорога, вдалеке дверь маячит.
До двери, что посреди песков торчит, мы быстро дошли. Или мне только так показалось — не знаю. Может, опять я задумался, а может, это нас Харамишат потихоньку подгоняет. Типа пошли отсюда на фиг со своим Маркулием… Но так или иначе, а до двери мы добрались. Ну, подходим, останавливаемся. Дальше-то чего делать? Никто первым туда лезть не хочет. Даже Маркулий неподвижно стоит и внимательно так на Мархаэоль смотрит. А она под его взглядом едва ли не дрожит. Ну, оттеснил я мага плечом, сам к двери сунулся. Обошел ее кругом, посмотрел — фиг его знает, с какой стороны туда входить надо! Вдруг не с той войдешь, окажешься не там где-то.
— Слушай, — спрашиваю я Мархаэоль, — а нам точно сюда нужно? Другой дороги нету?
— Все пути в Саакбараде идут через Антаар, — отвечает она. — Антаар — это центральная провинция Саакбарада.
— Ясно, — киваю. — Тогда пошли, что ли? С какой стороны входить надо?
— С любой, — отвечает.
— Это хорошо придумано, — говорю. — Ну, я первым тогда пойду…
— Первым пойду я, — заявляет Маркулий. И гордо так головенку свою задирает, старый хрен.
Я настаивать не стал. Маркулий открыл дверь, шагнул туда и пропал с глаз. И тут Мархаэоль моя словно бы ожила.
— Толик, — шепчет она. — Останься. Хоть ненадолго. Остальные пусть идут, а ты останься.
Я на Мархаэоль смотрю, не отвечаю.
— Ты не бойся, — торопливо продолжает она. — С ними ничего не случится. Они нормально дойдут до Острова, а оттуда — в Срединный Мир. Я сама пойду их провожать. Только ты останься…
Оглянулся я на своих.
Катя ничего не сказала. Равнодушно так на меня глянула и — следом за Маркулием, в дверь эту.
Колобок тоже спокойный такой вдруг стал. Молчит. Стоит на пороге, на меня смотрит. Типа чтобы знать, остаюсь я или нет. По виду его понятно, что это мое решение никак и ни на что не повлияет, просто интересно человеку.
А в глазах Коновалова этакий огонек вдруг загорелся. Словно бы он что-то спросить очень хочет, но не решается. И Эллина так же смотрит — с вопросом в глазах. Только не на меня смотрит, а на Мархаэоль.
— Нет, — говорю, — я с ребятами. Обратно вернусь. Здесь у тебя хорошо, но есть, короче, веские причины у меня. И все такое…
Мархаэоль глаза опустила, вздохнула, кивает мне. Говорит:
— Ладно, пошли…
И — в дверь.
Ну, я тоже туда шагнул. И оказался я опять в Зале Мира — ну, том самом, откуда мы в Харамишат уходили.
Я думал, что Махват здесь будет. Не, ни фига. Никого вообще нет. Даже слуг его не видать.
Когда все остальные подтянулись, Мархаэоль открыла дверь в стене белого цвета.
А за дверью туман какой-то клубится. Густой такой, ни фига не разобрать.
— Остров, — сказала Мархаэоль.