Пальцы Махвата медленно ползли по ее маске. Затем опустились ниже, коснулись кожи на шее. И Катя ощутила тепло его ладони.
— Мне жаль тебя, — прошептал Махват. — Цитадель-На-Шести-Островах не уничтожить. Ты погибнешь зря. Начни хотя бы с Сада. Если останешься жива, примешься за Цитадель. Хорошо?
— Я не буду ничего обещать, — ответила Катя.
— Не надо. — Шепот Махвата звучал так, словно губы его шевелились возле самого уха Кати. Она как будто даже на миг ощутила его горячее дыхание.
— Не надо ничего обещать, — повторил Махват. — Просто попытайся…
Рука его коснулась Катиного плеча, ладонь осторожно погладила ее руку…
— Мне вспоминается Кремль, — улыбнулась Катя.
— Да? — Махват в ответ тоже улыбнулся — одними глазами.
— Да. — Катя смотрела ему прямо в лицо. — Кремль. И гоблинский маг, с которым я жила долгое время. Рассказать, какой он был отвратительный?
Махват вздрогнул и отдернул руку.
— Не нужно, — сухо обронил он. — Я ухожу. Спи…
* * *
Колобок успокоился довольно быстро.
Он почему-то сразу поверил в то, что с остальными все в порядке.
— Пока в порядке, — холодно добавил Махват. — Но вам не следует пытаться даже думать попасть в Сад Черных Сердец.
Колобок молчал. Он понимал, что Махват хочет запугать его. Но приемы, которыми тот пользовался, были какими-то наивными, рассчитанными непонятно на кого.
— Самое лучшее, что вам следует сделать, — продолжал Махват, — это вернуться обратно. Особенно тебе. Пока ты прохлаждаешься здесь, в Срединном Мире… Впрочем, смотри сам!..
Махват усмехнулся, уставился в глаза Колобку, и перед тем явилась картина Санкт-Петербурга. Колобок похолодел. То, что это именно Санкт-Петербург, он, непонятно почему, догадался сам. Но узнать город было невозможно — его просто не было. Ровное поле, усыпанное мельчайшим мусором. Кровавые волны вязли у берегов. И над всем царил густой желтовато-зеленый туман…
— Нет… — прошептал Колобок.
— Пока нет, — согласился Махват. — Но скоро может быть так. Если ты не вспомнишь, зачем вообще оказался в Москве…
Колобок подавленно молчал.
— Вы все умрете, — спокойно сказал Махват. — И ты умрешь первый. Но учти, что, произнося слово «умрешь», я имею в виду совсем не то, что подразумеваешь под этим словом ты и остальные. Помнишь Сергея Ватолина? Смотри!..
И перед глазами Колобка предстала еще одна ужасающая картина. Нечто окровавленное, истерзанное, пронзенное раскаленным железом билось в агонии, истекая кровью. Видение было коротким, длилось оно едва ли дольше секунды. Но этого было достаточно, чтобы пробудить в Колобке ненависть.
— Освободи его, — потребовал он.
— Я?! — изумился Махват. — Это невозможно! Он принадлежит Симмаархаалу Нэгу, а не мне. Уверяю тебя, если бы он принадлежал мне, ему было бы намного хуже. — Махват криво усмехнулся.
И в этот момент Колобок потерял над собой контроль. Свист его меча прорезал воздух. Лезвие пронеслось буквально в миллиметре от лица Махвата. Который сразу же исчез, словно его и не было.
— Сука! — выкрикнул Колобок.
У него на один короткий миг закружилась голова, словно он стоял на краю бездны. Колобок едва не упал, сделал шаг, выронил меч и споткнулся обо что-то.
— Офигел? — Вскочивший на ноги Коновалов схватил Колобка за плечи. — Сбрендил, да?.. Эй… Эй! Что с тобой?!
— Нормально… — прошептал Колобок, оглядываясь по сторонам. — Все нормально…
Все взгляды были устремлены на Колобка. И поэтому все невольно вздрогнули, когда совсем рядом совершенно незнакомый, чистый и звонкий голос громко произнес:
— Что с тобой случилось?..
И сразу же за этими словами прозвучал возглас, полный изумления.
Все обернулись на звук и замолкли, пораженные увиденным.
— Обалдеть… — прошептал Коновалов. — Это… Эллина… Это ты?!
Эллина изменилась неузнаваемо. И не только голос, внешность тоже стала совершенно иной. Бесследно исчезли болезненная худоба и сутулость, кожа лица приобрела здоровый цвет, волосы сделались длиннее и гуще.
Эллина обежала взглядом изумленные лица команды и принялась ощупывать свое лицо.
— Не может быть, — пробормотала она. И в голосе ее — чистом и звонком — с трудом угадывались интонации прежней Эллины.
Сама Эллина чувствовала, что переменилась. Она после долгих лет вдруг ощутила себя здоровой и полной сил, способной горы свернуть. И это ощущение наполнило ее радостью. Ей захотелось рассмеяться, захохотать — во весь голос, не опасаясь боли в горле.
Ей захотелось рассмеяться, захохотать — во весь голос, не опасаясь боли в горле. Но единственное, на что она отважилась, — широкая улыбка.
— А ты говоришь — не может быть! — усмехнулся Коновалов.
— Да я и сама не верю… — пробормотала Эллина. — А что, я сильно изменилась?
— Не без того, — согласился Колобок. Он уже окончательно пришел в себя и теперь смотрел на Эллину с плохо скрываемым восхищением. — На человека даже стала похожа немножко.
— Ну тебя, — смутилась Эллина. — Катя! Я… правда?..
— Правда, — ответила Катя.
— Махват… он просто предложил… он ничего не потребовал взамен. То есть потребовал, но я не согласилась. Тогда он предложил это просто так… и я, наверное, согласилась… то есть он сказал, что мне нужно просто очень сильно этого захотеть… то есть, фактически, все-таки согласилась… — Она опять смущенно улыбнулась.