Открывший от изумления рот краснокожий опрокинулся навзничь, сильно ударился головой и потерял сознание.
— Это правда ваш папа? — поинтересовался Петруха у Задова, когда Кузнецов освободил его от пут.
— Моего папу в Одессе белые расстреляли,- хмуро заметил Лева.- Слышь, мужики, кажись, оклемался. Он сюда через ложбинку в кустах пролез, я ее еще давеча приметил. Кто ты такой? Отвечай, морда!
— Не так! Предоставьте это мне.- Кузнецов неторопливо подошел к пленнику и, пристально глядя в глаза, процедил: — Сначала, сын жены потомка Маниту, я выколю тебе глаза. Потом вырежу сердце. Потом нарежу из спины десяток ремней. Имя, часть, звание?!!
Каждое слово Николая тянуло как минимум на снаряд к зенитному орудию.
— А вы за кого воевали? За фашистов или все-таки за партизан? — робко уточнил Петруха.
— За партизан,- успокоил Кузнецов, не отрывая стального взгляда от побледневшего краснокожего.
— За чьих партизан, извините? — опять уточнил дотошный Петька.
— Господа! Позвольте я ему с ноги засажу! — встрял Задов, недовольный второй ролью в этом перспективном и многообещающем спектакле.
— А вот бусы… Бусы-бусы… Хочешь? А хоро-о-ошие-то какие,- неожиданно подал голос и Батыр.- И губную гармошку!..
Батыр извлек и продемонстрировал музыкальный товар в действии, издав пару мерзких звуков.
Петька, глядя на губную гармошку, начал недоуменно и судорожно шарить по своим карманам.
— Кровавое Пьеро, моя готов служить тебе! — представился индеец, потянулся к Батыру, но, крепко получив по ладошке, руку поспешно отдернул.
— С людями надо уметь работать. И любить их! — Батыр наставительно поднял вверх указательный палец с обгрызенным ногтем.- Бусы, краснорожий ты мой, потом. Тебе все потом будет, а пока веди, милок, показывай путь-дороженьку.
Кровавое Пьеро скрестил руки на груди:
— Бусы, зеркало, пищалку и рубашку в полоску.-Индеец твердо показал пальцем на Левину тельняшку, с которой тот не расставался даже в бане.- Знаю я это «потом» белых людей.
Задов, багровея на глазах, достал из-за пазухи кинжал трупповской [12] стали с военно-морской символикой Третьего рейха на рукояти и несколько раз выразительно провел им по горлу подвернувшегося под руку Петрухи.
— Не-э,- отказался индеец,- я не бреюсь.
Навьючив поклажу на индейца, десантники двинулись в путь. Узкий проход в загромождении скал они преодолели легко и без происшествий. Ущелье вывело их на проселочную дорогу, направлявшуюся в глубь острова. Дорогу обступали джунгли, впрочем довольно жидкие. Местами они были вырублены, а в разбитых на земле грядках виднелись тонкие побеги с плодами, отдаленно напоминавшими тыквы.
Дорогу обступали джунгли, впрочем довольно жидкие. Местами они были вырублены, а в разбитых на земле грядках виднелись тонкие побеги с плодами, отдаленно напоминавшими тыквы.
На очередной плантации за поворотом из земли виднелись уже не побеги, а макушки чьих-то голов, измазанных навозом. Кузнецов готов был поклясться, что ближайшая к ним голова подмигнула.
— Репка,- буднично объяснил индеец.
За последним изгибом дороги взглядам разведчиков предстал огромный валун с самой настоящей дверью, выделяющейся на сером фоне белым чужеродном пятном.
— Вас туда,- сказал Кровавое Пьеро.- Гони бакшиш! Бусы давай, да? Ферштейн?!
— Шагай, шагай, до дома нас проводишь,- добродушно пихнул сапогом проводника под копчик Задов.
— Моя без вызова нельзя! — возразил индеец, сохраняя невозмутимость и болезненно морщась.
— С нами везде можно.- Лева показал выразительными жестами на отбрыкивающемся Петрухе, что белые люди знают толк не только в бритье, но и в скальпах.
Близлежащие репки провожали их откровенно недоброжелательными взглядами. Видимо, их плохо поливали. До двери, однако, дружинники добрались все-таки без происшествий, и загадочные грядки со странными глазастыми и ушастыми овощами остались позади.
— А вас вообще-то ждут? — уточнил Кровавое Пьеро, чье хмурое настроение не улучшилось из-за отсутствия обещанных ценностей.- Незваный гость хуже бешеного баклажана.
Дверь они открывали, навалившись сообща. Пятисантиметровой толщины бронелист, снаружи отделанный под дерево, поддался не сразу.
— Теперь скоро,- многозначительно сообщил путникам Кровавое Пьеро.
И верно, за поворотом тоннеля им открылся приличных габаритов, ярко освещенный куполообразный зал, под сводом которого висела громадная люстра, дававшая мягкий, но в то же время довольно яркий свет. Вдоль стен по всему залу стояли столы с горшками, кадками и ящиками, наполненными растениями. По разнообразию флоры оранжерея могла бы легко конкурировать с хорошим ботаническим садом. В центре помещения возвышался квадратный каменный помост с провалом в центре. Над помостом висело густое голубое марево.
— О, да у нас гости! Рад, очень рад! — раздался голос.
От зарослей неспелого винограда отделился сутулый старичок в подбитой овчиной жилетке поверх драного белого халата и зашарканных тапочках на босу ногу. Его морщинистое лицо, покрытое пигментными пятнами и непонятными наростами, украшали очки в золотой оправе с мощными линзами. Сзади из-под полы упомянутой жилетки торчал зеленый хвостик, сильно напоминающий фасолевый стручок.